***

О себе любимом.

Я романтик и мечтатель,
Хулиганистый писатель.
Состоявшийся поэт,
В тридцать пять не полных лет.

Вы друзья меня поймите,
И труды мои примите.
Существую я для вас,
Музы, лиры ловелас.

А душа моя надрывается,
Соловьиной трелью летит.
Эх, моя блудница, скиталица,
Кто тебе летать запретит.

Мать моя, струна – гитара,
Обо мне совсем не знала.
Беспризорником гулял,
Вдруг о матери узнал.

Подошёл, упал ей в ноги,
Позабыл пути, дороги.
Отвела она мне путь,
Лирой, музой, ветром дуть.

Фестивальная.

Я у костра согрею руки,
Ударю струны сгоряча.
Люблю душой земные звуки,
Тепло друзей моих плеча.

Палатка старая в заплатах,
Мой романтический приют.
Сверкают звёзды виновато,
Ночи навящивый салют.

Спою дорогам, тропам сердца,
Где неба сотканный шатёр.
Костра дымящее поленце,
Метает искры в разговор.

Сложу мелодию из звуков,
Что лес мне шепчет в разно брод.
Гитары пыль, разлуки, скуки,
Развеет бережный аккорд.

И хор под знаменем туриста,
Многоголосый, дружный хор.
Поёт о тропах оптимиста,
Души не гаснущий костёр.

Пусть на рассвете отпылали,
Огни пылающих сердец.
Но остаются фестивали,
И значит песне не конец.

Метель.

Метёт метель, ищу к тебе дорогу,
Когда ж весна разгонит холода?
Согреет грусть, печаль мою, тревогу,
И унесёт в ушедшие года.

И праздник мой, подарит мне подарок,
Любовь твою, бесценный, Божий дар.
Я ни когда с тобой не стану старым,
Пожар любви, спасительный пожар.

И вновь метель упала на дорогу,
И вновь ищу прощальные следы.
Как жаль весны бывает так не много,
Метели, вьюги, ураганы, льды.

Метёт метель, но я с ней буду ласков,
Хоть злые песни мне она поёт.
Я верю, что плохой конец у сказки,
Весна-любовь, ручьями унесёт.

Колумб.

Говорил капитан, берег, словно аркан,
И эскадры король не даёт.
Путешественник ждал, и Владыка позвал,
Поручил, исторический флот.

Ветры несли, в даль корабли,
К берегу сказочной и благодатной земли.
« Ветер не глуп », верил Колумб,
Крик рулевому – Не трогать руля не на румб.

Изнуряющий штиль, кто-то рома налил,
Кинул кости и чуть не уснул.
Старый жребий упал, и Колумбу сказал:
- Скоро ветер, и ветер подул.

Чайки кричат. Скоро причал -
Волком морским, кто-то с мачты высокой кричал.
Берег чудес, горы и лес. Путь в океане,
Плывёт католический крест.

Покорилась земля, красотою пленя,
Лихорадило злато могил.
Добрый дикий народ, золотого корня,
Погибая, боролся и мстил.

Стрелы в лицо, пахло свинцом,
Новой земли повенчалось начало с концом.
Ветры несли, вдаль корабли,
К берегу сказочной и благодатной земли.

Стенька Разин.

Ой, давненько, давно,
Ой, давненько, давно.
Стенька Разин ходил,
Да по Волге вором.

Высоко, высоко,
Высоко, высоко.
Да, кружился над ним,
Чёрный ворон.

Далеко, далеко,
Далеко, далеко.
С мужиками ходил,
Вольным долом.

Не легко, не легко,
Не легко, не легко.
Пуля, плаха, петля,
Дыба с колом.

Широко, широко,
Широко, широко.
Разлилась Волга – мать,
По просторам.

Глубоко, глубоко,
Глубоко, глубоко.
Схоронила волна,
Стеньку вора.

Разлука – ночь.

Словно лето зимой,
Я иду за тобой.
Словно осень весной,
Я иду за тобой.

Учащается шаг,
Но, мешается мрак.
Как не сбиться с пути,
Коль во мраке идти.

И гнетёт меня ночь,
И не видно зари.
Ты уносишься прочь,
Отзовись, возгори

Ты далёкая моя,
Долгожданная заря. 2 р.

По ухабам иду,
В полуночном бреду.
Спотыкаюсь и бьюсь,
За себя не боюсь.

В тишине отзовись,
И на небо вернись.
Золотая заря,
В тишине говоря:

- Я любила рассвет,
Но, со мной его нет.
Он растаял, погас,
Нет рассвета для нас.

Ты далёкий огонёк,
Ночь, дороге поперёк.2 р.

Мой путь.

Я пел по лавочкам, вокзалам, кабакам,
Любил гитару винную подругу.
И песня юности, дешёвенький агдам,
Аккомпанируя, оказывал услугу.

 Не заимел не денег, не машин,
За то смазлив и ветренен не в меру.
Я путь от лабуха до гения вершил,
Не разлюбив гитарную фанеру.

К тебе моя не пропита любовь,
Фигура женщины, не знающая старость.
Тебя расстраивал небрежностью ладов.
А ты прощала мне, не ведая усталость.

Когда-то жизнь, оторванной струной,
Покинет ласково гитарные объятья.
Я встану аурой, быть может, не святой,
Под небесами радужною статью.


Убегу.

Ты не прячь глаза в тумане,
Ведь любовь ты проспала.
Я подамся к дальней дали,
Чтобы ты меня ждала.

Я уеду не за море,
Не за горы убегу.
Буду шляться, мыкать горе,
В душу пьяный, не в дугу.

Эх, укрой меня Россия,
Да не выдай для неё.
До любови нету силы,
Не люблю что не моё.

Он согрел тебя не жарко,
Но, хотела ты того.
Мне не чуть тебя не жалко,
Оставайся для него.

Я мужчина хоть и добрый,
Но, измены не прощу.
Бык нашёлся, будь коровой,
А я тёлочку сыщу.

Русь моя.

Корявым льдом покрылись реки,
И с песней вьюги, льётся грусть.
Не разлюблю тебя вовеки,
Моя заснеженная Русь.

С ручьями музыки весенней,
Я о тебе не напоюсь.
Проснулась Вербным Воскресеньем,
Моя оттаявшая Русь.

Под пылом солнечного лета,
Родной водицы не напьюсь.
Под небом Нового Завета,
Моя берёзовая Русь.

Порой осенней, златокудрой,
Родному полю улыбнусь.
Любимой будь, здоровой. Мудрой,
Моя незыблемая Русь.



Не бросай цыган гитары.

Ох, отстал от табора цыган,
Потерял дорогу.
Загулял чернявый, загулял,
В день рожденья  Бога.

А зима метелицей мела,
Путалась кудрями.
Повела дорога, повела,
Снежными полями.

На морозе Бог не бросит,
На своё, на Рождество.
Кочевые ноги просят,
Перебора озорство.

Заиграй цыган цыганку,
Старый выход заиграй.
На морозе будет жарко,
Табор рядом, догоняй.

Эх, не брось цыган гитары,
Не отдай её ветрам.
Загуляй дорогой старой,
По рождественским полям.

Чёрная лысуха.

Заряжали люди ружья, осенью сырой,
Да, хмельные ёжились кострами.
Пряталась в тумане, за седой волной,
Чёрная лысуха камышами.

Загуляли ветры злые, зеленью озёр,
Оголили заросли спасенья.
Били люди трезвые в упор,
Чёрную лысуху для веселья.

Холодела, леденела мутная вода,
Улетали птицы за погодой.
И казалось будто, будто никогда,
Не вернутся больше в эти воды.

Прилетела утка снова, по сырой весне,
Полюбила озеро родное.
Чтобы вновь шулюмкой, в чёрном котелке,
Уталить веселие людское.

Заряжали люди ружья, осенью сырой,
Да, хмельные ёжились кострами.
Пряталась в тумане за сырой волной,
Чёрная лысуха камышами.




Проводы любви.

Ты на горе обвенчалась,
Что же ты удумала.
За меня ты собиралась,
А о нём не думала.

Видно край земного света,
Навязался не к душе.
Я с любовью без ответа,
В одиноком шалаше.

Вон из сердца, с глаз долой,
Не моя ты, я не твой.
Береги гитара душу,
Не ходи на упокой.

Загрусти душа – гитара,
За сестрою струнною.
Я за ней ходил не мало,
Да под ночкой лунною.

Шёл за новою звездою,
Да не чая упустил.
«Посмеёмся над бедою»,
С неба кто – то голосил.

Аллилуиа.

Подняли вихри пух тополей,
Ангела в небе рисуя.
Божье создание взору людей,
Пело с небес Аллилуиа.   2
Видите, то, что живу я?    Раза.

Чудо парило, белея в глазах,
Голосом святым кочуя.
Грянул как песня у всех на устах,
Радости хор Аллилуиа.
Видите, то, что живу я?

Вихри рассыпали пух тополей,
Благо святое даруя.
Вечно останется звоном церквей,
Сердце души – Аллилуиа.
Видите, то, что живу я?



Песни рождаются и умирают,
Долго, однако, на свете живут.
В чьей – то душе, словно Бог воскресают,
Снова их долго хранят и поют.

Вечная странница добрая песня,
Если нашёптана свыше она.
Музыка беса, слова мракобесья,
Сгинут, сгорая свечой алтаря.

Радуга звуков в руках музыканта,
Песню на Ангельских крыльях несут.
Это, увы, не заслуга таланта,
Всякому, злата души не дают.

Песни рождаются и умирают,
Долго, однако, на свете живут.
Их понимают и не понимают,
Их прогоняют и снова зовут.

***
Чья – то муза, ради пуза,
Музыгрёбствуйте  на гроб.
У России нет картуза,
Вместо шапки прелый сноп.

***   

Позови меня Родина светлая,
Не томи под берёзой в тени.
У поэта фигура заметная,
Как небесные ночью огни.

Ни куда не хожу без улыбочки,
Не уйти то назойливых глаз.
Если женщина встала на цыпочки.
Значит, что ни будь, будет у нас.

Так не хочется вянуть и стариться,
Но, приходится все, же стареть.
Не по мне о сединах печалиться,
Я ещё ни устал молодеть.

Извините Наташи и Риточки,
Что ни как на беду, ни женюсь.
Если женщина встала на цыпочки,
Полюблю её, или напьюсь.

На разлуку везёт пуще старого,
Хоть на сердце мерцала любовь.
Но, меня от потери усталого,
Поднимает горячая кровь.

Ни куда не хожу без улыбочки,
Не уйти от назойливых глаз.
Если женщина встала на цыпочки,
Значит, что ни будь, будет у нас.