Барбариски

Бесхвостый кот под ногами,
трётся и трясётся от голода,
бескрылая колибри ползает на брюхе,
лишь щебет её звучит в ухе.
Колибри лежит на столе,
моя рука лежит на струне
и я уже готов петь блюз
6-месячного пребывания во Вьетнаме.
Петь грустную песню о маме и о друзьях,
что в серости курят гашиш,
я уверен, на районе гладь да тишь,
завывать о суете Невского
и уродстве банковского переулка,
брать мажорные аккорды
вспоминая все те прогулки,
что делают из меня поэта
и именно поэтому я заметил
тощую собаку с грустными глазами,
по старости лишь сравнимую с китайскими вазами,
или с первым колесом.
Именно этим заинтересовался я псом,
посвящаю этот блюз лишь ему одному,
а не дому и прочим воспоминаниям.
Я свободен как и пес, а не нахожусь в изгнании,
как Бродский в ссылке
и лишь синий цвет посылки щемит сердце.
Это Почта России,
подумал я воодушевленно и бессильно,
открыл, развернул обёртку,
а там оказался барбарисок сверток.
Бесхвостый кот, всё ещё тот,
и колибри без крыльев жалобно щебечет,
но когда мой рот барбариску встретил,
весь мир в сладости растаял,
всё на свои места расставив.
Родина, вот она, под обёрткой маленькой,
а не под водкой, медведем и валенком...