Жизнь моя, как осенний листочек. Роман 1-26

 Жизнь моя, как осенний листочек.

Роман

Глава 1. «Алмаз, бриллиант иль просто камень»
Часть 26. «Обручение. Первая ночь любви»


  Жизнь – как колесо: где остановится, где проколется, а где даль-
ше покатится.

    На работу чаще всего я ехала с пересадками на трамваях. Один
раз выхожу с трамвая на остановке, оказывается, мой отец в первом
вагоне трамвая сидел, но он не заметил меня. Он повернул по ули-
це направо, но пошёл не на работу, а в другую сторону, и я за ним.
Пройдя две улицы вверх, он вошёл во двор какого-то дома, и я за
ним. Он прямо на ходу исчез. Я начала его искать по двору, кричать,
звать его, и вдруг из окна выглянула пожилая женщина, спросила по-
грузински, что мне надо. Но я искала отца, а она не могла ответить,
где он, или же не хотела. А через пять минут показался мой отец. Я
почувствовала запах алкоголя, несло самогоном (там, в Грузии, он
назывался «чача»). Я начала кричать на женщину, что она не имеет
права продавать в доме спиртное, и если я ещё увижу, что она про-
даёт этому мужчине, то заявлю в милицию. Папа меня успокоил тем,
что больше не будет никогда пить. Но я понимала, что это только
начало, потому что он никогда не пил с утра и всегда бодрый ходил
на работу. Мы вместе дошли до работы, и он много, как всегда, рас-
сказывал о своей жизни, особенно про войну. Днём он несколько раз
выходил, и я понимала, зачем. Он просто не мог себя остановить.
Мне было стыдно уже за него, как он мог так опуститься. Умный,
весёлый и хороший отец четверых детей дошёл до точки убеждения,
где считал, что выпить – это предел его настроения и жизни. Он так
много не мог выдержать, у него тряслись руки, и он не мог даже
подписываться на чеках, чтобы принести из банка денег на оплату
заработной платы рабочим и служащим, и мне приходилось делать
всё это за него и подписываться, так как я подписывалась, как и он,
и делала его работу по бухгалтерии, чтобы не заваливать сдачу еже-
месячного баланса.
      На меня навалилось сразу много всего: работа, учёба и ещё до-
машние проблемы. Дома отец стал уже буянить всю ночь, не давал
спать. И в одну ночь он получил кровоизлияние на правую сторону, и
его парализовало. Он остался дома, беспомощный и больной, без ра-
боты, на маленькую пенсию по инвалидности. И здесь я хочу выска-
зать благодарность своей матери, которая за ним смотрела, ухажива-
ла, купала. Она его всё-таки любила, но жизнь иногда отворачивает
людей в противоположное направление, когда не можешь справить-
ся. Мои братья совсем разгулялись, отец болел, мама работала почти
в две смены, а сестра училась и часто вылетала в командировки. А я
была настолько занята, что порой выбивалась из сил. Хорошо, что у
меня была спортивная закалка. Отец стал уже тихо передвигаться по
квартире, и это нас успокоило немного. Уже по ночам было тихо, он
не кричал. Я его очень любила. Он был хорошим отцом, но слабость
к спиртному – не знаю, у всех или только у него? Потому что я не
видела отца Ашота когда-нибудь пьяным или же пьющим одного за
столом во время обеда. Ашот иногда был пьяный, может, не пьяный,
а выпивший, особенно после зарплаты. Рабочие собирались, скиды-
вались на бутылку и пили, но в пределах нормы. Мне нравилось, ког-
да он был немного пьяным, он много шутил и всегда был в хорошем
настроении. И, конечно, много целовал меня, не стесняясь никого.
     Он продолжал сильно меня любить, понимая, какое плохое по-
ложение у меня дома, хотел поскорее забрать меня к себе, но, как
говорится, всему своё время. Мы постепенно подружились с невест-
кой и его братом Вано и, как молодые пары, совместно всегда гуляли.
Один раз наше гулянье было до поздней ночи, и Вано предложил
ещё зайти выпить чай, но было поздно, я отказалась. Они уговорили
меня. Мы вошли тихонько и сели пить чай, затем я думала, что Ашот
меня повезёт домой, но он попросил остаться, видно, ему тоже по-
нравилось, что я спала, как котёнок, прошлый раз около него. Нас
разместили опять рядом, но я так была вымотана за день работой,
что моментально заснула, только ощущала прикосновение тела и ла-
ску его рук. Утром я уже от него побежала на работу. Но это не окон-
чилось одним разом, он уже упорно оставлял меня у себя. Правда,
мы спали, как брат и сестра, если не считать его ласки и страстные
поцелуи, которыми он обсыпал почти все моё тело.
    Назначенный день обручения прошёл у нас дома. Я хлопотала по
дому, чтобы лучше всё выглядело, ведь, кроме него, никого у нас не
было дома из его родни, и я стеснялась, но они не обратили особен-
ного внимания, а только сказали, что у нас хорошая квартира. Может,
оно и так, потому что потолки были четырёхметровые, а многие ещё
жили в подвалах и на квартирах, как и родители Ашота. Я была в
красивом белом капроновом платье в розовый горошек и прикрепи-
ла такую же кручёную розу из этого материала выше груди с левой
стороны. Застолье прошло хорошо, я впервые увидела его сестру До-
нару, которая принесла мне хороший подарок. Как я поняла, они меня
забирают сразу после обручения к ним домой, говоря, что они уже от-
вечают за дальнейшую мою жизнь, правда, я об этом не знала, но мне
было интересно жить там, несмотря на тесные условия жилья. Тем
более, что он почти всегда был возле меня и часто встречал с работы,
когда у него было время. Мы так привыкли друг к другу, как будто
бы я была создана для него. Все ложились спать, а мы любили побол-
тать. Маленький брат, его звали Рудик, он был на год меньше меня,
вечно смеялся над нами, говорил – опять начали шушукаться. А мне
хотелось всё высказать, что было за целый день, и ему тоже, другого
времени у нас не было, когда мы вместе, все часы были расписаны.
Бабушка Катя стала часто приезжать проведывать своего брата.
  Она была хорошая сестра, и эта любовь к брату, наверное, вселяла
в нас любовь к своим братьям, которых я обожала, любила с ними
играть в шахматы, правда, в карты так они меня и не научили, или я
не хотела учиться, не знаю, в чём было дело. Может, я не была азарт-
ной. Заместителем главного бухгалтера была Нора, и её назначили
временно главным бухгалтером. Она видела, как я помогала отцу,
когда он болел, и назначила меня на должность старшего бухгалте-
ра, чтобы помочь мне увеличить мою зарплату. Конечно, многим не
понравилось, все хотели эту должность, но она всех успокоила, что
это временно, пока мой отец вылечится. Меня отец никогда бы не на-
значил на такую должность – он был слишком правильным. К Ашоту
мне легче было ехать домой только одним автобусом. Молодые годы
в любви, что ещё надо для человека... Никогда не обращала внимания
на очень тесные условия жизни, потому что когда ты любишь, то и рай
в шалаше, так что я постепенно привыкла находиться у них и ложить-
ся спать с ним, ни на что не претендуя, честно ожидая дня свадьбы.
     Как обычно в хорошо проведённое воскресенье, возвращаемся
домой, маму Ашота застаём в слезах: у неё скончалась родная мать,
которая жила в Ахалцихе. Конечно, мы тоже расстроились, но очень
расстроился Ашот, он даже вышел в другую комнату и разговаривал
с отцом. Я не понимала тогда, что смерть родственника поведёт к
трауру на год, и нельзя будет играть свадьбу, которую мы так уже
ждали. Он там долго разговаривал, потом вышел, стал нервно ку-
рить. А на другой день мы повезли на вокзал провожать родителей.
Конечно, он мне всё рассказал – что свадьбы не будет, и я должна без
свадьбы согласиться стать его женой. Я так его любила, что меня уже
ничего не останавливало. И когда они были в Ахалцихе, его братья
и невестка специально не пришли домой, чтобы он мог подойти ко
мне, не стесняясь кого-либо.
       Каждая девушка ждёт первой свадебной ночи, но без свадьбы,
как бы то ни было, не по себе. Свет был потушен, я подошла к крова-
ти и что-то холодное почувствовала на простыне. Я потрогала рукой
и увидела разбросанные лепестки белых роз, и когда это он успел
положить?! Я даже не видела, когда он их успел купить, но так как
они были в воде, немного были холодноваты. Я легла, и, как обычно,
он меня разжигал поцелуями, страсти постепенно увеличивались, и
он тихо стал снимать с меня трусики. Я знала, что это должно про-
изойти, страх только в эти минуты охватил меня, я старалась поднять
их обратно, но он так меня целовал, что я сдалась. Боль, кровь, всё
смешалось в страстных поцелуях, он овладел мной, и не один раз за
ночь. Конечно, первый половой акт для девочки очень болезненный,
но настолько был приятен, что боль уходила на последний план. Мы
занимались любовью почти всю ночь. Он оказался очень страстным
мужчиной, который знал, как зажечь страсть ещё неопытной в этом
отношении девушке, и ночью так всё было прекрасно, что утром
не хотелось вставать. Мы пролежали почти до 12 часов дня. Домой
пришли братья и невестка с большим букетом цветов, и я поднялась
с постели. Мне было стыдно смотреть на простынь, которая вся была
забрызгана кровью.
    В этот день я не пошла на работу. Ашот спустился на Bоронцов,
чтобы позвонить и сказать, что я беру отпуск на одну неделю, ска-
зав, что я плохо себя чувствую. Меня же в этот день все опекали, а
мне было стыдно перед его братьями. Я уже его жена без загса, без
свадьбы, но у меня даже не было сомнения: он меня не обманет, –
настолько мы понимали уже друг друга, что мы просто любили и
хотели быть вместе всегда. Во вторник вечером мы пошли проведать
моих родных, купив торт. Папа еле дошёл до стола, ковыляя со своей
палочкой. В кухне было навалено невымытой посуды, и в квартире
достаточно грязно. Конечно, раньше я поддерживала порядок, а сей-
час я здесь не живу и редко прихожу, только когда у Ашота найдётся
время, чтоб меня повезти. Я быстренько всё перемыла, убрала, но
братьев не было дома, а я так соскучилась по ним и так хотела ви-
деть... Мы подождали немного и вышли, попрощавшись с отцом, в
подъезде встретились с возвращавшимися братьями, посидели ещё
немного с ними. Мне всегда было интересно с ними разговаривать, и
мой старший брат Владимир спел красивую песню, играя на гитаре.
    Музыкальность у нас от мамы. Она с закрытыми глазами всегда
играла прекрасные песни, старинные, военных времён, на пианино
и имела красивый голос, великолепную память, могла часами рас-
сказывать нам произведения в стихотворной форме наизусть, не за-
глянув в свою жёлтую тетрадь, где она записывала всё. Только её не
было дома, а так в основном всех я увидела. Люда была в команди-
ровке. И я попросила Ашота, чтобы он меня проводил на станцию
метро «Исани», там мама работала старшим контролёром. И мы
вышли из квартиры. Прошлись по улице Шаумяна, я держала его
под ручку и не стеснялась никого – я была его женой. Мы прошлись
до метро. Он остался покурить у входа. Я увидела маму в форме ме-
трополитена, строгую женщину, не такую, как я видела обычно. Она
была почётный работник, трудолюбивый на работе. Я подошла к ней
и рассказала, что умерла у Ашота бабушка, и свадьбы не будет, и что
я уже жена его. Она меня поцеловала, не помню, когда она меня так
целовала, но мне было приятно благословение своей родной матери.
Долго я там не задержалась, ей надо было работать. Попрощавшись,
я вышла из метро, и мы опять пошли в другую сторону, пока Ашот
не нашёл такси, в которое я села с облегчением от мысли, что пови-
далась с моими родными, которых я очень любила.



Hаготы дурманящая власть

Потанцуй со мной, потанцуй -
Всё забудется, перемелется.
Не забуду я первый поцелуй,
Первое в любви объяснение...

Льётся дождь - оркестр играй!!
В любви  промокли до нитки -
За талию придвигая меня...
Hаготы дурманящая власть...

Быстрым по полу движением,
Пополняя полную страсть...
Ко мне на лету прижимаясь,
Бросает он, снова крутясь.

Не кончайся музыка - не надо.
Мне хорошо с ним было всегда.
Для меня он такая награда!
Не ломай жизнь -  помоги разобраться...

http://www.stihi.ru/2012/08/02/1405

 


Продолжение романа http://www.proza.ru/2011/04/19/1677
Начало главы №1         http://proza.ru/2011/03/16/208


Nansy Ston USA 04/11/2011

© Copyright: Нина Галустян, 2011
Свидетельство о публикации №211041201523


http://www.proza.ru/2011/04/12/1523