Жареные солёные огурцы

Ночь. Непроглядная темень.
Падает мелкий снежок.
Бойцы трудового отряда
Сгрудились в тесный кружок.
К огню протянуты руки.
Желудки прижаты к спине
Затихли и только тени
Колышатся на стене.
Струится парок от бушлатов
И вымокших кирзачей.
Дымок. И пошёл по кругу
Бычок, я не знаю, чей.
- Есть у кого для сугреву?
- Да выпито всё давно!
- А хлеб?
- Я кусок заначил,
Да мало его всё равно.
- Печёнки скоро дозреют?
Выкати хоть одну.
- Чё их смотреть, сырые,
прошло только пять минут.
- Они уж, поди, сгорели.
- Не ссы, твоя не сгорит.
- Толстой у аборигенов
достал огурцов, говорит.
- Тащи, вместе с ним,
с картохой, огурчики - само то!
А может он сала надыбал,
или ещё чего?
- "Ещё чего" - хорошо бы,
Да рази ж Толстой найдёт!?
Он в общем паря ничё так,
Но чокнутый идиот.
- Толстой! Молоток! Красавчик!
Тащи сюда закусон!
- Как мы их жрать-то будем?
Холодные, падлы, как лёд.
- Давай на костре пожарим.
- Да ладно, и так сойдёт...
Тьфу, чёрт, ажно зубы ломит!
- На палочку - и в костёр!
- Ну ты, Ганс, извращенец,
жареные огурцы...
- А чо, очень даже неплохо,
по моему - молодцы!
- Ща будет готова картоха...

С тех пор, когда чудаки
Берутся решать проблемы,
Одним мановеньем руки
И люди для них, как щепки,
Для тех чудаков, как сор,
Я вспоминаю тот вечер,
Давний тот разговор.

Истерику обещаний,
Молчание подлецов,
Благонамерений бантик
И вязь кружевную слов
Перебивает тот самый
Вкус жареных огурцов!

(Посвящается бойцам трудовых отрядов Уральской Республики, мобилизованным осенью 1993 года после расстрела Верховного Совета)