Поток

                посвящается Т.К.

Поздно вечером в пятницу, сидя вдвоем за ужином,
вспоминаем минувшее, что осталось утраченным,
и ты отвечаешь мне голосом тихим, простуженным,
что эти года были нами впустую потрачены.
Ничего не осталось от той золотой идиллии,
которая пылала страстью и нежностью нас ласкала.
«И завяли в пруду все прекрасные лилии»,
как бы спели на сцене какого-нибудь «Ла Скала».
Что-то действительно с нами не так, мы тонем
в рутине обыденности, в нависшем над нами море
проблем, от которого мы уже столько стонем,
что пора бы подумать, а не это ли и есть горе.
В сущности, жизнь – поток грязи, отходов, смрада.
И так тяжело выплывать из него самому на сушу.
И чтобы добиться такого, ты была бы, думаю, рада –
будь здесь дьявол – и ему заложить свою душу.
Я – ни дьявол, ни бог, ни волшебник из доброй сказки.
Я – надменный ублюдок, каким ты меня считаешь,
неспособный решить ничего без твоей подсказки,
и понять то простое, о чем ты сказать не желаешь.
Я – надменный ублюдок. Суровая правда. Быль,
по которой запомнит меня не один знакомый,
я для них стал чужим, превратившись с годами в пыль.
«Имя не найдено» будет ответ на запрос искомый.
Так к чему мы пришли после стольких лет жизни вместе?
Ты и хорошее, если и вспомнишь, то вряд ли, с большим трудом.
Мы погрязли в долгах, в паутине лжи, в мире лести.
И на берег нам больше не выбраться, словно мы подо льдом.
Давай просто плыть, взявшись за руки, по течению,
и никогда не жалеть об иллюзиях, нами утраченных.
То, чего попросту нет, не поддается лечению,
сколько бы за него ни было денег заплачено.
Тем более, нам не хватает последних, чтоб даже дожить до полудня –
без долгов, без упреков, что деньги текут сквозь пальцы.
И мы барахтаемся в этом гнилом болоте будней,
наматывая каждый свои кружева из жизненных нитей на пяльцы.
В том-то и дело, что мы не умеем мириться с данностью,
что мы такие и есть, что нас ничем уже не исправить,
со своими тараканами в голове, со своими странностями,
с тем, что мы стараемся безраздельно друг другом править,
не считаясь ни с мнением визави, ни с его позицией.
Просто лишь потому, что считаем свою точку зрения
правильной априори, и сразу становимся в оппозицию,
когда объяснять свой выбор уже не хватает терпения.
Я пробовал промолчать на твои постоянные замечания.
Я пытался не заводить разговор на неприятные обоим темы.
Но в тебе установлена какая-то функция по умолчанию,
которая не может не реагировать жестко на доконавшие тебя проблемы.
Так и живем, как в коммунальной квартире живут соседи:
с ссорами, с руганью, с претензиями, с упреками…
Ты и сейчас, не дослушав, свернувшись калачиком, спишь на пледе,
а я, неизвестно зачем, склоняюсь над этими строками
поздно за полночь в пятницу, перед пустой тарелкой
и листом бумаги, изрядно заляпанным каракулями и жирными пятнами,
и думаю о нашей душе, настолько скупой и мелкой,
что многие вещи и теперь остаются для меня непонятными…