Русалочка

Накурено так, что повесив топор, на нём можно повиснуть самому.
Книга, оставленная в читальном зале, после закрытия неинтересна никому.
Ветер качает лодку на волнах, дабы не оставлять её одну.
И Герасим скептически мычит: «Ну-ну».

К ночи не сгущаются краски, повышаются ставки, не работают светофоры,
Степь забывает табуны, комары не вертят столов, Борей не волнует штору.
Побережье в грязной пене сродни барной стойке и полярка в гору.
Под открытым небом, говорят, сердце впору.

Мысли заполнены кораблём, которого нет ни на горизонте, ни в Зодиаке.
В этом тумане спрятаться лучше, чем в глазах у подруги, притоне, бараке.
Жизнь не здесь начинается именно здесь, где рукой подать до драки
Да до часовни, светлеющей во мраке.

И поэтому, с утра встав не с той ноги, и обнаружив хвост вместо: «Беги»,
Ты еще долго сидишь, считая дни, недели, безмолвно шепча: «Береги меня и себя береги…».
Как в том фильме, который выйдет в следующем году и обязательно снимет кассу. И…
и платье в высокой траве,
в тени.