Каламбуры 1527

   Не теряй, о, бразды не сей - вызывает образ дыни сей.
  Запоминала вид Алла, что же там она видала?

   Видели микроба величиною мы - краба. А видели вы Дели. Видели и ты это выдели.
   Я расту: раз эту раз ту, проявляю ярость ту.

   Затворил свой затвор он и путь назад всем затворён. А это хвост зад ворон, ну, не каркал тот раз ворон раз вор он.
   Настроение осени, меняя – шёл бык, всех осеменяя, говоря: «О, семь меняю».

   У тебя суждение о Марио не точное, у него правление было марионеточное.
   У моря о! все уморы у Марио и у Марио не ток, а клуб марионеток.
   Марио не тки верёвочки для марионетки.

   Зачем ты мой коток, катишь на меня каток.
   Здесь мысль постирана. Здесь пост тирана.

   Имела сколько обуз Дания и перешла до их обуздания.
   У, божество – убожество!

   Зайчики о, те плыли по окнам, что мы отеплили.
   Он содеял гору с одеял.

   Снежная крупа слетала с лошадиного крупа.
   Туда сюда снуя, отдаю предпочтение сну я.

   Востро ухо Жоры: вокруг неё ухажёры. А об Жоре распинался обжора.
   Полны, их недра жали, но они не дрожали.
   Приз знали и его признали.

   Поводья он ослабил, рассердился и осла бил.
   Летит Ге роем рядом с героем.

   Он выступал за явление и писал Богу заявление.
   Тапочки на деле мы надели.

   Плохо когда света накал, светит просто с верху на кал.
   Нет руды и это не труды.

  И я рассказывал за Чер (певица) той, находясь за Советской чертой. Но не нравилась
Чер той и спрашивала она: - Какого чёрта есть черта?
   Что за чёрт, ой! Когда все за чертой!?
 
   Множество бра и люстр Ире, Вале в журналах фирмы иллюстрировали.
   Не доверяла Алла БАМу и уехала в Алабаму.

   Разбросала осень охру гаем и мы её ох! ругаем, ох! ругаем.
   Только бедуины чувствовали беду Инны.

   Лучше «Отче» б учили, а то гадость отчебучили.
   То всеобуча Отче буча! Вышел матом отчебуча.
 
   Я малыша в люльке покачаю, а ты налей пока чаю.
   Пион эры сорвали пионеры.
                1527