Разочарование

Ты придвинулся к печи, чтоб одежду просушить;
Буря разошлась к ночи, и пришлось ночлег просить.

Приютивший тебя дом содержал лишь ничего,
И остались вы вдвоем с обитателем его.

Он уже давно устал, в тишине и нелюдим.
Увидав тебя, он встал и спросил "Поговорим?

Знаю точно: я рожден ради многих тысяч слов.
Поболтаем ни о чем? Я давно не видел снов.

И людей я не видал много лет... Ну да пускай.
Опечален ими стал. Слушай и запоминай:

Помню, раньше я мечтал о веселье и любви,
Окружающим давал радость, текшую в крови.

Я с тоскою вел борьбу, вот в чем я себя нашел;
Был готов вести пальбу по складам скорбей и зол.

И был свято убежден, что я абсолютно прав,
Что не будет побежден мой добролюбивый нрав.

Я считал, что теплоту всяк готов мою принять,
С верой жил в свою мечту. Жил. И радовал опять.

Но, увы, не вечен мир, грезы тоже не вечны:
В ульях цифровых квартир мои шутки не нужны.

За попытки не грустить, озарить весельем всех
Все решили окрестить идеал мой словом "смех":

- Он смеется надо всем! Он на голову больной!
- Жил, наверно, без проблем с пачкою купюр большой.

- Возгордившийся дурак! Царь высокомерия!
Капли сточат камень в пыль, если капель - серия.

Чем я это заслужил? Я полезным быть хотел!
Я мечтой своею жил! Я энергией горел!

Даже близкие друзья не смогли меня понять...
И тогда моя мечта начала отягощать.

Что, по сути, есть она? Как ее я ощущал?
Может быть, однажды я чересчур навязчив стал?

"Неужели же добро не в почете в наши дни?
Птичье белое перо черным видится людьми?

Но ведь это же абсурд, людям горечь не к чему!
От вигвамов и до юрт ждут не зиму, а весну!" -

Так кричал я в городах, но в ответ мне - тишина.
И мечты распались в прах, не нашлась для них цена.

Я ушел. Меня тошнит. Стало прошлое пусто.
И теперь меня манит только одиночество.

Видимо, я опоздал: гибли по одной мечты;
Нет, когда отец их дал, были все они мертвы.

Были радужным цветком, на котором вечно тень;
Лепесток за лепестком сиротел он каждый день.

Ежедневно меркли вы, светлячки моих надежд;
Меркли многие миры, покрывавшие невежд.

И теперь, когда людей без личин увидел я,
Нелюдимости моей нет ограничения.

Сторонюсь любых я толп, и осталось лишь страдать:
Нет ведь смысла в жизни той, где мне не о ком мечтать."

Персонаж закончил речь. Он был бледен и хрипел.
и уже не грела печь, когда хор церковный пел.