Мы сидели и держались за руки...

Мы сидели и держались за руки.
В последний раз. Ну и что? Неважно.
Зато мы сидели на радуге,
Развалившись, красиво, вальяжно.
Ты читал свои свежие строки.
Они все безыскусны и глупы,
И так бессмысленно однобоки,
Но я слушала, стиснув зубы.
Все-таки в последний раз, и к чему обиды?
Мы когда-то вместе искали музыку,
И за счастьем тогда еще не было видно,
Что таланта ни капли, и такты в мусорку.
А давай посидим еще полминуты,
Только ровно, засекай по часам... начали!
Я представлю, как красиво ушел в пустоту ты,
И как совсем ничего не значил ты...
Ну что, мы прощаемся, так, наверное?
Все карты розданы, биты, открыты?
Уже очень, мне кажется, поздно, мы
Засиделись, а ты в одном только свитере.
Мне-то тепло, меня осень греет,
Мне еще с ней долго, до зимы самой.
Никого нет на свете, знаешь, мудрее,
Этой осени за оконной треснувшей рамой.
Мы научимся заново с ней складывать буквы.
(А вдруг и вправду что-то получится?)
Красиво и чисто изнутри лился звук бы,
Если б не нужно было часами мучиться.
Да ты и сам все прекрасно знаешь.
За каждым словом тонны слез или грусти,
Сотни чашек остывшего безвкусного чая,
И ничего не пишется, как только отпустишь.
А одной, может быть, будет лучше даже,
Я не знаю еще, я только попробую.
До тебя было что-то, когда-то, однажды,
Но память тонет в огромной проруби.
Ну, все, мы слезаем, а то радуга лопнет,
Разлетится брызгами, водяными, цветными.
Так всегда: восседаешь гордо на троне,
А потом - по лужам ногами босыми...
Я опять написала какую-то глупость,
И гордо удаляюсь, почти по-английски,
Не считать же словами кричащую юность,
Что после себя оставляет брызги?
Под хлещущим сердцем так мало пространства,
И пульсом заполнена каждая точка.
Но я повзрослею, и в медленном танце
С другим закружу, это точно, точно...
И почему ты опять, мне скажи, улыбаешься?
Мы сидим на радуге, что уже очень грустно.
И не любовью она заполняется.
Из другого
Наша радуга
Сделана
Чувства...