Курляндия

Tev zeme deg

Сибирский полк заметно поредел.
Кольцо вкруг Курземе сжималось:
Полукольцо земли, морской предел,-
А дальше слава растворялась.

Контужен Агрис, ранен Ганс
И в ухо Ганс кричит товарищу:
«Дружище, твой последний шанс.
Твоя земля – пожарище».

Последний катер отплывает.
Спасайся морем, а пока
Напомни тем, кто отдыхает,
Чтоб не снимали сапога.

Но молвил Агрис терпеливо:
«Я знаю цену сапогу.
Отдам его сибиряку.
Пускай достанется врагу.
И как то не звучит тоскливо,
Я Латвию покинуть не могу».
 
Шумели волны, били в борт.
Последний катер покидает порт.
«Оставлю Вентспилс, в лес уйду.
Там долю жалкую найду,-
Латыш камраду отвечал.-
Ты дуй на свой причал.
А мне – стоять на берегу.
Я Латвию покинуть не могу».

«Как можно быть таким беспечным?
В Сибири будешь жить ты вечно
Или погибнешь как бандит.
Твой лес уже горит».

«Что ж, Ганс, тогда одна
Дорога мне видна.
Пойду я русскому скажу
Всё, что на сердце я держу».
«Убьёт тебя, поди».
«Со страху так не городи.
Ты за него не отвечай.
Быть может, скажет, невзначай:
Болотною я шёл тропой,
Тебе здесь жить, а мне – домой».

Теперь-то ясно, кто был прав.
В Сибири долю испытав,
Вернулся Агрис.
Он правду говорил в лицо
Не тем, кто слыл за подлецов,
А испытавшим гари.

Товарищ знал, кого спасал,
Кого с душой увещевал
Словами брата.
Того, кто искренне хотел
Спасти родной удел
От супостата.

Но есть одна судьба у слов
Никто её не знает.
Искренность оков
Другим не надевает.