Предновогодняя сказка

               
                1.
 


Скучно мне было сидеть одной дома. Брат Андрей, убежал к своим друзьям,  родители были на работе, бабуля Тамара пошла на рынок. Я дочитала сказку, про двенадцать месяцев и от того стало ещё тоскливей.
А как же тут не затосковать,  когда уже конец декабря, скоро Новый год, а за окном льёт проливной дождь.  Я залезла на подоконник и стала смотреть в окно на улицу. Черешня, растущая около окна, трясла своими ветвями, отряхивая капли дождя, с не облетевшей ещё, листвы. Одна ветка, как бы жалуясь на неприятную погоду, скрипела, какую-то заунывную песню, царапая стекло окна, за которым сидела я. Но чем я ей могла помочь, когда от такой погоды мне и самой хотелось тихонько заскулить.
Переведя свой взгляд со двора на улицу, я увидела бабу Тому, которая, борясь с ветром,
старалась удержать и выпрямить зонт, согнувшийся, от ветра, в обратную сторону.
Стукнула входная дверь.
--Ты что это в темноте сидишь? - спросила бабушка, стряхивая зонт и снимая мокрую куртку. Она неторопливо вошла в мою комнату и включила свет. Честно говоря, я не любила электрический свет, когда его включали днём, даже если и было сумеречно. Но бабуле я не стала возражать. Когда она выйдет,
то я его сама и выключу.
«Чего это, моя внученька пригорюнилась!?» - подойдя ко мне, она обняла меня, всё ещё, холодными руками и поцеловала в щёку.
-- Бабулечка, а почему уже скоро Новый год, а у нас, до сих пор, нет снега?
-- Так ты по снегу соскучилась, моё солнышко?  А я и думаю: чего это ты, всегда такая неугомонная, и, вдруг,
заскучала?
-- А чего не заскучать? На улице, грязь, делать нечего. Ни побегать, ни поиграть, ни снеговика слепить!
-- понимаю, понимаю – баба Тома тихонько закачала головой. Взгляд у неё стал, каким-то,
задумчивым, глаза устремились куда-то вдаль, поверх забора.
-- Давай я расскажу тебе историю, происшедшую  со мной давным-давно, когда я была, примерно твоего возраста, может, чуть постарше.  Вот так же, как и ты, сидела я у окошка и дышала на промёрзшее красивыми узорами, стекло. В то время, а это было лет пятьдесят-шестьдесят, тому назад, были, сильные морозы и снега
наносило столько, что утром не могли открыть во двор двери. Моя мама, подёргав их туда-сюда, чтобы образовалась, хотя бы маленькая щель, заставляла меня в неё пролезть. И я, выбравшись во двор, начинала откапывать дверь. Иногда, нас откапывали соседи, если им удавалось освободиться, пораньше. Так вот, сидела  я, значит одна. Дома ни кого не было. Моя мама Валентина, была на работе.  Старший мой брат Саша или, как мы все его называли дома, Шурик, был в школе, хотя уже и были каникулы, но они готовились
к встрече Нового года. Репетировали новогоднее представление. Как я уже говорила, морозы, в те времена, были сильные и, несмотря на то, что рамы окна были двойными, стёкла, всё равно, замерзали. Вот я на стекло и дышала, отогревая маленькое окошечко на нём, чтобы через него мне было видно, что делается
на улице. Выходить на улицу мне категорически воспрещалось, в виду того, что я, недавно, переболела ангиной. Кстати – этой ангиной я болела часто, даже умудрялась болеть ею  летом в самую жару.
Так вот, значит, смотрела я через этот глазок на улицу и такая зависть меня брала, глядя на то, как вся детвора нашего квартала, играют, кто во что мог! Все они были изрядно вываленные в снегу.Девчонки, с визгом удирали от мальчишек, которые норовили натереть их снежками или заложить им их, за ворот.  Иногда девчонкам удавалось отбиться, и они переходили в атаку. Свалив в сугроб мальчишку, который был слабее других, они гурьбой наваливались на него, издавая победоносный крик. Да, ему было не позавидовать. Поднимался он, с торчащими, во все стороны, волосами, лицо было красное, как свёкла, рот открытый. Со рта  вырывалось прерывистое дыхание в виде пара, он ожесточённо отряхивал свою одежду, не забывая при этом, посылать в адрес, смеющихся девчат, угрозу отомстить, да ещё строя им, ужасные гримасы. Иногда,
поверженного, зовущего на помощь товарища, прибегали  отбивать, его друзья. Тогда образовалась куча,
мала и было уже не понять, кто кого и чем натирает. Визжавшая  и кричавшая куча, кубарем каталась по снегу, пока, со смехом, уставшая от непрерывного боя,рассыпалась.
Так сидела и скучала, завидуя  веселящейся детворе, не забывая поглаживать Ванюшку. Ванюшка – это мой тряпичный клоун. Сшит он был из разноцветных лоскутков, с таким же разноцветным колпаком на голове,
только голова у него пластмассовая или, как тогда называли, роговая.



                2.



 
Так, вот! Поглаживая Ванюшку, я заметила, что стала замерзать. Конечно - подумала я – печь давно остыла, а
мороз, видимо, крепчает. Я слезла с подоконника и, подойдя к печке, потрогала её. Мне показалось, что печь
была холодней, чем температура в комнате.
Когда же придёт Шурик – тоскливо подумала я – что я так и буду сидеть в холодной избе?  Сейчас возьму и растоплю её! Шурик и мама придут, а дома уже тепло. Вот обрадуются! Хотя, могут и отругать, а если раньше мамы придёт Шурка, то ещё и подзатыльник могу схлопотать  от него. За ним не задержится. Он любит
показывать, что он старший, а мне к печке вообще, подходить не разрешалось! Ну, думаю, один подзатыльник я выдержу, зато дома будет тепло. А то, пока придут, пока растопят её, пока разгорится печь, пока нагреется воздух в комнатах, а их у нас было две, то и околеть можно будет. А так они придут, а уже тепло и похвалят меня: вот какая помощница выросла и, может, ругать не будут!
Сказано, сделано! Я накинула на голову платок и одела мамину старую фуфайку и пошла в сарай за дровами и, если есть, то и углём.
--Бабулечка – не выдержала я и задала бабе Томе вопрос – а почему у меня нет такой фуфайки, это что, кофта  такая модная или куртка?
-- Сиди, слушай и не перебивай! – рассердилась бабушка – что у тебя за привычка  встревать в середине рассказа, дослушай до
конца, а потом и спрашивать будешь, что тебе было не понятно, поняла?
Я утвердительно кивнула головой.
--Фуфайка – это такая куртка, сшитая из материала. Вместо меха, пуха или синтепона, под подкладкой, была вата и, всё это прошито, как одеяло наше стёганное, зимнее. Понятно?
Мне было не совсем понятно, но я решила бабулю больше не сердить своими вопросами.
-- Ну, так, на чём это я остановилась? Ах, да! Я вспомнила.  Зашла я в сарай, а там, вместо поленьев дров,
на полу валялась одна кора деревьев, которая отлетела от поленьев. Полено – это, объясняю тебе сразу, чтобы ты не спрашивала, а то ты его никогда не видела и не знаешь что это такое – и бабушка, было, открыла рот, чтобы начать мне объяснять – что такое полено, как я её тут же перебила: «А вот и знаю, знаю! Это из чего папа Карло сделал, выстругивал Буратино», радостно прихлопывая, закончила я.
--Ну, и, слава Богу, что знаешь! Слушай дальше.
--Что же мне делать? – продолжила, бабушка свой рассказ, - дров нет, угля, тоже нет. В то время мы жили в
Казахстане в городе Гурьеве. Город расположен в степи Прикаспийской низменности на берегу реки Урал, лесов у нас не было. Они росли, только по берегам Урала выше нашего города, километров на пятьдесят. Поэтому дрова, уже нарубленные на поленья, мама или брат, если она посылала Шурку за ними, продавались на рынке, вязанками. Поленьев по десять в каждой вязанке. Уголь, тоже покупался. Жили мы
в то, тяжёлое, послевоенное время, бедно. Без отца. Он рано умер. Маминой зарплаты не хватало на всё, несмотря на то, что она, после своей основной работы, подрабатывала, вечерами,  уборщицей на швейной фабрике. Она часто приносила оттуда в мешке оставшиеся, ненужные разноцветные лоскутья. Перебирая  лоскуточки, на крупные и мелкие, она большие, оставляла на пошивку чехла  для одеяла, а
мелкие, использовала на отопление печи. Если денег не хватало на покупку угля, а покупала она их на вёдра, так как тонну или две купить, было не за что, и мама ходила по улицам и выбирала из выброшенной золы, не перегоревший уголь.  Иногда, она и нас с братом брала собирать такой уголь. Жара большого от него не было, но, всё-таки, в комнатах было тепло.
Стояла я и думала: что же мне делать дальше? Не буду я ждать до темноты в холодной избе, пока мама не придёт с дровами и не затопит печь, решила я. Я им, всё-таки, сделаю сюрприз. Надо только теплее одеться и я насобираю в степи хворост саксаула и джингыла. Кустарники этих растений росли по берегам реки и
во впадинах степи, где дольше задерживалась влага. Я вернулась в дом, сняла фуфайку, надела тёплый свитер, связанный мамой. Надела пальто из плюша, перешитого из маминого полу-пальто. Вязаную шапку и поверх, как делала мне мама, повязала вязаную, пуховую шаль, еле, завязав её  под мышки, у себя за спиной! Да, точно так, как завязывает тебя твоя мать или я, когда собираем тебя на улицу – обратилась ко мне моя бабуля.
Но я и сама это знала и, знала как это неудобно. Двигаться или нагибаться мне, вот так, перевязанной платком, было совершенно невозможно. Но разве взрослым докажешь? Приходилось молча терпеть, иначе не пустят на улицу.
--Надела я - отчего-то, вздохнув, продолжала баба Тома свой, прерванный рассказ - вязанные из верблюжьей шерсти  носки и мягкие валеночки. Взяла с собой, моего Ванюшку, положив его  себе  в карман. Дом закрыла на замок, взяла из сарая санки и отправилась за хворостом, не зная ещё, какие приключения меня ожидают.


 

                3.
 


               
Жили мы на окраине города. Пока я шла, по выровненному бульдозером асфальту, мне было легко и санки катить и самой идти.
Мальчишки кинулись, было, гурьбой ко мне в санки, но, видя, что я забуксовала на месте и не могу сдвинуться так, как валенки стали скользить и я, не то, чтобы  их тащить, но и сама не могу сдвинуться с места. Они, с  разочарованием, освободили санки и начали, в отместку, меня дразнить:
«Тамарочка-ярочка
Родила котёночка,
Положила на кровать,
Стала лапки целовать!»
Мне стало обидно. Меня целую неделю не было, из-за болезни, на улице и вот как они меня встретили.
Слёзы сами закапали из глаз. Место, где прокатилась слеза, стало сразу пощипывать от мороза и я, молча вытерла набежавшие  на щёки слёзы, покатила санки дальше. Если бы я этим задирам ответила бы или, в
отместку, стала и их дразнить, а у меня было в запасе не мало дразнилок, то они от меня не отстали бы и поэтому, я молча катила свои санки дальше. Я помнила, что мне надо засветло, вернуться домой, успев набрать достаточно хвороста. Я вышла к берегу Урала. Здесь, из-за близости воды, кустарники были погуще и
повыше. Пока я шла по тропинке, протоптанной людьми, идущими за водой к проруби, мне было легко идти, но, свернув в сторону, я тут же увязла в глубоком снегу. Пришлось идти ближе к обрыву, где снег сдувался ветром, где было, не очень глубоко, и был он там плотнее. Вначале пути мне ничего не попадалось.
Видимо, сюда за хворостом ходила не только я. Пришлось идти дальше. Ветер, почувствовав простор  на реке, где ему ни что не мешало, расхулиганился. Он со всей силы толкал меня в спину, отчего я, по неволе, ускоряла шаг и, чуть ли не бегом, тащила за собой, вдруг, потяжелевшие санки. Закручивал в маленький вихрь лежавший снег и с силой бросал мне в лицо. Рвал полы пальто, стараясь распахнуть его. Раскачивал ветви
высокого саксаула и нагибал, почти до земли, кусты джингыла, тихонько, при этом, подвывая. Казалось, он старался прогнать меня из степи. Я стала искать, засыпанный снегом, хворост. Кое-где из-под снега, торчали ветки саксаула. Они не легко, со скрипом, выдергивались из уплотненного снега, но их, практически на заснеженной земле не  было видно. Чтобы не идти дальше, в поиске хвороста, я стала ломать с кустов ветки, которые были  потоньше. Гибкие ветки ломались плохо. Они всё время цеплялись за варежки и ни как не хотели расставаться с кустом. От этой борьбы мне стало жарко. Я развязала шаль, оставшись в шапочке. Веток я уже наломала прилично. Они возвышались горкой на санях, и эта горка только чудом  не падала в низ. Нет – подумала я – мне надо чем-то перевязать хворост. Иначе, когда я буду идти назад, от тряски по
неровной дороге, вся куча развалится. Сейчас я немножко отдохну, наломаю ещё веток и, тогда всё перевяжу.
Сказано, сделано. Развязав пояс, я уселась под куст, где не так задувал ветер, предварительно подстелив под себя свою шаль. Усевшись поудобнее, чтобы немного отдохнуть, я подумала, что зря развязала пояс. Холод моментально стал заползать мне под пальто, прощупывая меня по  мокрой, вспотевшей от работы спине, своими холодными пальцами. Я вновь завязала пояс. Когда уже буду идти домой, тогда и развяжу – решила я. Как-то незаметно подкрались сумерки. Только на западе небо, хотя и затянутое  чёрными тучами, ещё светилось розоватым цветом. Это к морозу, сказала бы мама. Ветер крепчал, монотонно завывая и, иногда,
осыпая меня  поднятыми с земли крупинками снега, он, как бы убаюкивал меня. Глаза сами по себе стали слипаться. Мне стало так спокойно и хорошо. Вот, подумала я, сегодня ночью наступает Новый год, завтра я пойду на ёлку. Мама мне уже сшила из марли костюм снежинки, накрахмалила его, обшила блестящим дождём, осыпала блёстками. Из картона, мишуры, разбитых ёлочных игрушек, посыпанных на клей, она сделала красивую корону. Всё мне так понравилось, что я не могу дождаться: когда уже наступит
это, долгожданное, завтра! Мамочка придёт сегодня с работы уставшая, а дома тепло. Она очень удивится, узнав, что это я насобирала хворост и затопила печь. Может, на радостях, забудет и не станет меня ругать за то, что я ослушалась её и вышла на улицу, да ещё, посмела самостоятельно затопить печь. Она накроет
стол праздничной белой скатертью, наставит всякой вкусности. Себе достанет домашнего вина, а нам с братом, лимонад «Буратино». Но самое главное – это новогодние мандарины! Мне даже почувствовался запах мандарин, как будто кто-то рядом, очищал их.


 

                4.


               
Я сидела и не замечала, что ветер затих. Из чёрных туч, весящих низко над землёй, валит большими хлопьями снег. Ко мне наклонился, невесть откуда взявшийся дедушка. Он был очень похож на деда Мороза
из прочитанной мной сказки «Морозко», только в сказке дед Мороз спрашивал девочку: «Хорошо ли тебе девица, хорошо ли тебе красавица?», а  этот обратился ко мне: «Девочка, а что ты здесь делаешь одна в такую пору и в такую погоду? Что хворост собирала – это понятно, но почему одна, без взрослых? Тебя
что, злая мачеха погнала в такую погоду за дровами?»
--Нет! – я громко рассмеялась – у меня нет мачехи. У меня моя родная, любимая мамулечка и я захотела сделать ей сюрприз!
--Какой сюрприз? Замёрзнуть в ночь под Новый год!? Тебе это, почти удалось!- улыбнулся дед.
--Да, нет же! Я сейчас наломаю веток, которые сухие и пойду домой. И только теперь я заметила, что стало совсем темно. Вместо моих санок с хворостом, стоял сугроб. Да и я была, почти засыпана снегом. Моего чёрного плюшевого пальто не было видно. Видимо, если посмотреть на меня со стороны, то и я напоминала такой же сугроб, как и мои сани с ветками.   
--Это я припорошил тебя снегом, чтобы ты не замёрзла – проговорил  ласково дед, похожий на деда Мороза - да и брата  своего, Ветра попросил, чтобы перестал дуть, пробирая тебя до костей. А родителей, всё же надо слушать. Они плохое своим детям, не пожелают.
-- А как же я теперь доберусь до дома? Совсем темно и дорожку, что я протоптала, совсем засыпало. Так можно с обрыва упасть и разбиться!
-- А что же ты раньше думала, когда уселась спать под куст?...  А!? – почему-то сердито спросил дед.
-- А я и сама не знаю, как это у меня вышло! Я только присела немного передохнуть и, даже не заметила, как уснула!
-- Не заметила, не заметила! – сердито передразнил он меня. А если бы меня здесь не было? Если бы я не торопился в этот город, чтобы поздравить всех с праздником, да не встретил тебя на своём пути? А? Чтобы тогда было? Какой бы ты праздник устроила своей матери и брату? А?  Ну, чего молчишь?
Я не знала, что мне ответить. Я стояла, хлопала обледенелыми ресницами и думала: «Откуда, этот дед узнал, что у меня есть брат? Я же о брате ничего не рассказывала? И как это Ветер ему может доводиться братом и как, он с ним разговаривал? Кто он такой, что может поздравить сразу всех, живущих в городе? От всех этих вопросов у меня закружилась голова, а может оттого, что я давно уже ничего не ела.
- А вы, случайно, не Дед Мороз? Уж, больно Вы на него похожи? Я видела, только переодетых в дедушек Морозов, разных людей - маму, воспитательницу, своего крёстного. А, вот живых, настоящих – не
видала. Я, чтобы убедиться, подошла и потрогала Деда. Он был самый настоящий, живой, только почему-то, совсем холодный. Это он, наверное, и сам замёрз, подумала я.
--Ничего я и не замёрз! – возмутился Дед – Я никогда не замерзаю, а вот, жарко, мне бывает! Поэтому, когда  начинает солнышко припекать – я уезжаю в Заполярье. Так  что можешь мне поверить – Я САМЫЙ НАСТОЯЩИЙ ДЕД МОРОЗ!
--А-А-А! – протянула я, всё ещё не зная: верить мне или нет.
--Ну, всё! Хватит! Поднимай свою шаль, да давай я тебя завяжу её хорошенько!
Я, молча, подчинилась. Шаль была вся обсыпана снегом и, мне пришлось хорошенько её потрясти, чтобы посбивать, налипший снег. Дед Мороз крепко обвязал меня шалью, отряхнул моё плюшевое пальтишко и тут у меня из кармана выпал мой Ванюшка.
«А это что за клоун?» - спросил Дед.
«Это моя любимая игрушка. Я с нею ни когда не расстаюсь» - сказала я и быстро выхватила клоуна из рук Деда.
--Понятно! Вот, возьми, прикрепи к кукле на память! – сказал Дед Мороз и дал мне в руки красивую и, видимо, дорогую брошь. Она была сделана в виде снежинки. Она была такая же белая и, так же блестела, переливаясь всеми цветами радуги.
Я прикрепила к Ванятке брошь и снова засунула его в карман. Дед Мороз повернулся,
куда-то к реке, да так громко крикнул, что я, от неожиданности, подпрыгнула на месте!
--Братец Ветер ураганный!
Не всегда всем ты желанный,
Но сегодня надо, в ночь,
Нашей Томочке помочь!
Наломай сейчас ты лучше
Саксаул, джингыл посуше!
ЭЭЙ! Ты, ураганный Ветер!
Наломай-ка больше веток,
Всё в охапку завяжи,
Да до дому довези!
Будут весело гореть,
Всех, кто дома, будут греть!
Что тут началось! Всё вокруг завыло! По реке пронёсся такой гул, что лед начал потрескивать, ураганный ветер со снегом, закручиваясь в вихрь,  стал носиться с бешеной скоростью, наклоняя и валя всё на своём пути. Хорошо, что Дед прикрыл меня полой своей шубы, иначе, меня бы унесло вместе с сухими ветками.
А их Ветер наломал великое множество. Но что удивительно, ветки поднимаемые вихрем, как-то
сами по себе, складывались, аккуратно, в сани. Да и сани стали большими, хоть коней в них запрягай!
--ЭЭХ! – раздалось по реке!
--Рад я братцу услужить,
Веток в сани наложить!
Сушняка, вмиг, наломаю,
Чтоб добром нас вспоминали!!!
--Спасибо, братец Ветер! Достаточно наломал дров! Ещё маленькая просьба – продуй нам тропинку от
снега, да тучи прогони, чтобы братец Месяц нам дорогу домой хорошо осветил!
--Договорились! – пронеслось, в ответ.
--Ну, вот! Мы и готовы в путь-дорогу.
Дед Мороз снял рукавицу, сложил пальцы, как складывают их наши мальчишки, собираясь свистеть,
да, как засвистит! Я, от этого свиста, опять присела, зажав  ладонями уши. 
--ЭЙ! Вы кони мои серебристые!
Бежите вы горами лесистыми,
Полями, что снегом прикрытые,
Все лунным вы светом, залитые!
Нам с вами и не привыкать -
Детей в Новый год провожать!!!
--Динь-дили-линь, динь - дили-линь – услышала я переливчатый звон колокольчиков. Красивая тройка
лошадей, всхрапывая и кусая удила, невесть откуда, подлетела к нам.  Им не стоялось на месте. Они перебирали ногами от нетерпения. Пар валил у них из ноздрей. Казалось – ещё минута и, тройка  взмоет в высь!
--Какие кони красивые! – только и выдохнула я.
--Садись быстрей, а то у меня совсем мало времени осталось.
Я не стала спрашивать у деда, куда это он так торопится. Мне самой следовало поторапливаться. Надо успеть, до прихода мамочки затопить печь. И, хотя, уже и стемнело, но времени ещё не много. Зимой рано темнеет. Сейчас пятый час, а темно, как часов двенадцать ночи. Я уселась поудобнее в сани, и мы тронулись в
путь. Ветер утих. Только теперь я спохватилась, что дрова-то мы забыли. Я чуть не заплакала!
--Чего ты ёрзаешь? Чего это тебе не сидится спокойно на одном месте? – совсем, как моя мама, спросил Дед. А не прошенные слёзы уже бежали по щекам.
--Ага! Посидишь тут спокойно! – уже в голос  разрыдалась я. А как же дрова? Сами уехали, а сани с хворостом, забыли!
Дед хитро улыбнулся, легонько своим локтём, толкнул меня в бок и сказал: «А ты, внученька
не переживай. Мой братец Ветер давным-давно их перенёс к вам домой!»
Он своей рукавицей вытер мои слёзы. Хорошо, что не своей рукой, а то бы слёзы мои моментально превратились бы в льдинки – подумала я.  Дед опять усмехнулся, но ничего мне не сказал. Было тихо! Только Месяц, в такт  перезвону колокольчиков, тихонько пел, сопровождая нас в пути:
--Путь дорогу освещаю,
Людей к дому провожаю…
Радость пусть в их дом войдёт,
Пусть все встретят Новый год!
Глаза мои стали, сами собой, закрываться.
--Эй! Эй! Только не спать! – затормошил меня Дед – уже приехали!
И, вправду! Тройка лошадей с санями стояли около нашего дома. Я спрыгнула с саней.
--Ну, будь здорова! Да смотри, не смей больше ходить одна без взрослых, далеко от дома.
Не успела я поблагодарить Деда Мороза и ответить ему, что больше ни за какие коврижки не уйду одна так далеко от дома, как сани исчезли за поворотом. Только переливчатый знакомый звон, который ещё доносился  до моего слуха, говорил о том, что всё это, происшедшее со мной, было не во сне.


                5.


 
Тут ко мне со всех сторон сбежалась наша уличная детвора. Сразу было видно - они расстроились, что не успели посмотреть, кто же это меня привёз, да и то, что лишились возможности прокатиться, прицепившись
сзади к саням.
--  А кто это тебя привёз?  Сани такие роскошные, а кони, просто красавцы! Наверное,  из дома Культуры или
из городского парка? – строили они догадки – там, на прокат дают и за деньги катают тех, кто хочет!
Подтянулись и ребята, что были  старше, чем мои ровесники. Шуркины друзья.
--А ну, мелюзга, расступись! Брысь отсюда! Чего к «малой» пристали!?
--А ты где пропала? Тебя Шурка с ног сбился искать! Ребята говорят, что видели тебя, как ты с санками в сторону Урала шла. Вот и он туда, в ту сторону, поплёлся. Ох! И влетит же тебе сегодня, по первое число!
Я их уже не слушала, а, лихорадочно, соображала: и, вправду, где же мои санки? Я, торопясь, открывала калитку во двор. Быстро соображая, что я буду говорить маме в своё оправдание, я открыла дверь в сарай и
оторопела!  Вся правая сторона в сарае, была завалена сушняком. Санки мои весели на большом гвозде, как всегда на своём месте, возле Шуркиного велика. «Чудеса, да и только!» - подумала я. Но
время терять было нельзя. Сейчас заявится  Шурик, а там, вскоре, и мама с работы придёт. Открыв сначала замок в дом, я набрала полную охапку сухих веток, поспешила к печке. Сухие ветки загорелись быстро и, вскоре, закипел на плите чайник. Я, быстренько сбегала и принесла ещё дров. В комнатах, с низкими
потолками, воздух быстро потеплел. В сенях раздался топот ног. Это, видимо, Шурка сбивал снег с валенок. Он буквально ворвался  в комнату. Лицо его было красным,"шапка-трёух", была сбита на затылок. Я, было, кинулась от него прятаться, но, видя, как он обрадовано улыбается, осталась стоять на месте. Он, не раздеваясь, подбежал ко мне и обнял так, что затрещали мои бедные рёбрышки! «Слава, Богу, живая!» - почему-то радостно, тряся меня за руку, произнёс он. Мне, отчего-то, тоже стало радостно! Как будто он вернулся, только что, из пионерского лагеря, мы давно не виделись, соскучились и вот теперь, радуемся  встрече.
--Ты только маме ничего не рассказывай, где ты была, и я буду молчать. А то мама расстроится, попадёт и тебе, и мне! -   выпалил он скороговоркой, быстро снимая с себя своё полу-пальто. Я, обрадовано кивая, кинулась, как могла, накрывать стол к приходу мамы. Набрала в сахарницу пилёный сахар, нарезала хлеб, расставила чашки, тарелки. Брат, в это время, поставил разогревать в кастрюльках то, что мама, заранее, приготовила. Ёлка у нас была наряжена ещё, дня три тому назад. На всех стёклах окон, были
налеплены, вырезанные  нами всеми, снежинки.
Пришла с работы мама, как всегда уставшая. А дома её ждал сюрприз, которому она обрадовалась, как маленькая девочка! Ещё бы! Ей не надо было затапливать печь, разогревать еду. Выложила в высокую, красивую вазу печенье, конфеты, мандарины, нарезала сладкий рулет и  заставила нас переодеться в праздничную одежду. В комнате вкусно пахло! Так пахнет только на Новый год! Запах особенный! Здесь запах мандаринов смешался с запахом ёлки, сдобного теста, с разогретой едой! Но, всё-таки, запах мандарин
перебивал все остальные. Я достала своего Ванюшку и посадила его рядом с собой за стол. Брошь, прикрепленная к его груди, переливалась, отбрасывая красивые блики на всё вокруг.
--А это что такое? Где это ты взяла? – строго спросила мама.
Я растерялась, не зная, что говорить.
--А это Дедушка Мороз ему подарил на память – быстро выпалила я.
--Не говори глупостей! Деды Морозы такие дорогие подарки маленьким деткам не дарят, тем более, игрушкам!
--А вот и дарят, дарят! – закричала я и заплакала. Мне было так обидно, что моя мамочка мне не поверила.
--Он нам, почти полный сарай, хвороста привёз, понятно и меня на санях прокатил до самого
дома!
Мой брат нервно заёрзал на своём месте, боясь, что я всё подробно расскажу и мама, мне поверит. Ему, как старшему, тогда, здорово попадёт от неё. Но он волновался зря. Мама поднялась и, подойдя ко мне, приложила свою ладонь  к моему лбу.
--Моя, девочка, у тебя, случайно, нет температуры?  О чём ты говоришь? Какие дрова? Кто тебя и откуда подвёз до дома? Но, проверив, что у меня нет температуры, она уже обеспокоено заговорила: «Что это за фантазии у тебя? Дрова мне привезли с работы. Это профсоюзная помощь матерям, которые сами, без мужа, воспитывают и растят своих детей. Правда, я не пойму, почему они привезли хворост, а не поленья дров?
--Мама, да не обращай ты на неё внимание! Это она наслушалась новогодних сказок и фантазирует, теперь!
А брошь эту, я ей дал. Я её нашёл, но я мальчишка и мне она ни к чему! Он покраснел и, даже его лоб покрылся испариной. Шурик тоже не привык врать! Но он спасал меня и себя, от маминого гнева, как мог!
--И ни чего я не вру! Этот хворост  братец Деда Мороза – Ветер, наломал. Всё в большую кучу на сани собрал и домой, к нам, доставил. А ни какой не профсоюз! А потом Ветер разогнал тучи,  чтобы братец
Месяц нам освещал путь домой и расчистил нам дорогу от снега! И, пока мы ехали с Дедом Морозом в его санях, Месяц пел нам песенку, под звон бубенцов, что висели под дугой у тройки лошадей! И я, чтобы мама мне поверила, спела запомнившуюся мне, песенку Братца Месяца!
Теперь не только у мамы, но и у Шурика увеличились и округлились глаза!
--Ну, ты даё-ёё-ёшь! – протянул он медленно – даже я так нафантазировать не смог бы!
--Да! – сказала мама – теперь я, даже и не знаю, что и думать! Садитесь, пока, за стол,
разлейте по бокалам лимонад – скоро двенадцать часов. Старый год мы  проводили, давайте встретим Новый год, и ложитесь спать! Вам сегодня и так посчастливилось посидеть  допоздна.
Мама погромче включила радио, висевшее на стене. И сделала она это вовремя. Раздался бой
курантов и мы, поздравили друг друга с наступившим  Новым годом!
--Иди, Тамара, умывайся  и ложись спать. А брошь отдадим хозяйке, которая её потеряла, если  конечно узнаем, кто она!
Я обрадовано побежала умываться и, схватив  своего тряпичного друга,  пошла спать. Брат, проходя мимо меня, многозначительно покрутил пальцем у своего виска, давая мне понять, что у меня не совсем хорошо с головой. Я долго ещё лежала и не могла уснуть от всего пережитого мной, в сегодняшний день. Пусть думают, что я всё придумала. И Шурка поверил маме, что дрова ей с работы привезли. Пусть! Пусть
так думают, но я то знаю, что всё, что приключилось  со мной сегодня на берегу Урала – сущая, правда! Я засыпала. Я, заново видела и слышала завывание  ураганного братца Ветра, раскачивание гибкого саксаула, разговор, в стихах, Деда Мороза и  Ветра. Снова слышала нежную песенку братца Месяца. Видела строгую, красивую, заснеженную, блестевшую в лунном свете, степь! Радовалась, что хвороста, на розжиг  печи, нам теперь, хватит до самой Весны. И маме не надо будет тратить деньги на покупку дров, и тащить их домой по морозу. А руки у неё, всегда, и так заняты сумками и авоськами. С такими приятными мыслями я уснула, крепко прижимая к себе моего любимого Ванюшку, с красивой  брошью-снежинкой на груди.


   

                6.



Баба Тома замолчала. Она ещё долго сидела молча, как бы ещё находясь там, в далёких, пятидесятых годах. В тех годах, когда она  была ещё маленькой, как я, теперь, девочкой.
Дождь за окном продолжал лить, как из ведра. Ветка черешни, всё так же, продолжала скрипеть по стеклу.
-- Какой противный звук! – сказала бабуля,  ни к кому не обращаясь. – Надо отпилить эту отросшую ветку, чтобы не царапала стекло!
--Бабуля! Бабуля – перебила я  бабу Тому  – значит, Петрушка, которого ты мне подарила – это и есть тот самый, твой Ванюшка? И брошка красивая у него – это от Деда Мороза?
--Да! Всё верно! Это мой любимый клоун! И брошь – от Деда Мороза!
--А почему ты ни когда мне про эту историю не рассказывала?
Ну, во-первых – ты была ещё совсем маленькой и, просто не поняла бы меня. Во-вторых – как-то не было случая, чтобы всё это рассказать. Вот такой случай сегодня и представился.
--Ну, бабуля, всё это  похоже на сказку. Я, конечно, верю тебе, но всё равно, как-то на правду, не совсем похоже. Если я это всё девочкам, своим подружкам  расскажу – они, точно не поверят!
--А ты не рассказывай! Ты знаешь, что это правда и, уже хорошо! Не надо ни кому не чего доказывать! Они сами, когда-нибудь, в этом убедятся и поверят, что и сказки живут в нашей жизни! А ты, моё солнышко, сама сегодня проверь – правда, всё это или нет!
-- А как, бабуля, я это проверю?
--Очень просто! Ты же ноешь, что нет снега до сих пор. Вот и попроси Деда Мороза, чтобы он позвал в наш город свою сестру Зиму-Зимушку. Это она, задержалась, где-то в Сибири. Гуляет там вольно, а у нас, до сих пор не наступила зима. А сам он, вместе со своей внучкой Снегурочкой, обязательно придёт на встречу Нового года.
--А если она, Тётушка зима, то есть, не захочет к нам прийти! Тогда что?
--Как это не захочет? Обязательно придёт! Она не сможет ослушаться своего старшего брата. Его все братья и сёстры  слушают всегда. Он же самый старший, из них! А если и вздумает ослушаться, то Мороз на помощь
позовёт своего брата Ветра. Тот быстро её погонит к нам, на запад.  Ей  ничего не останется, как прилететь к нам. Вот Зима к нам и придёт!
--Ладно, сегодня я и попробую – подумала я, но бабушке ничего не сказала.
--Так, заболталась я совсем с тобой. Сейчас твой брат прибежит от своих друзей, как всегда, голодный, да и родители ваши уже скоро придут. А я ещё ни чего не сварила.
Бабуля ушла, а я знала, что она слукавила, сказав, что нечего поесть. У неё всегда было в запасе, то, что можно было быстро разогреть и покушать.
Я спустилась с окна и пошла к себе в комнату. Надо найти Петрушку. Мне его так нравилось называть.
Ванюшка – это имя, как мне казалось, не подходило ему. Он, всё-таки, клоун. Петрушка – он и есть Петрушка! И брошь ему, совсем не подходила. Только теперь я поняла, почему баба Тома не разрешала мне её отстёгивать. Это была её детская память. Дорогой подарок, полученный от самого Деда Мороза!
Я вся извелась, пока дождалась вечера.
Стемнело. Я подошла к окну в своей комнате, открыла форточку и тихонько позвала: «Дедушка Мороз! Дедушка Мороз! Услышь меня, пожалуйста!» Ни чего не изменилось вокруг. Правда, было совсем темно. Небо, затянутое тучами, сыпало на землю водную капель настолько мелкую, что казалось – кто-то опрыскивает  нас из гигантского  пульвизатора. Мне стало смешно. Я чётко представила себя, как я выгляжу со стороны, если кто-то посмотрит с улицы:
Открытая форточка, из которой выглядывает мордашка девочки. Эта девочка смотрит на то, как льёт дождь и зовёт Дедушку Мороза. Мне стало опять смешно!
--Девочка, это ты меня зовёшь? – спросил, внезапно появившийся, дядечка.
Я, в испуге, отпрянула от окна! Лицо, освещённое светом, падающим из окна, было и вправду очень похоже на лицо  Деда Мороза. Такая же борода и усы, добрая улыбка. Только поверх шубы, накинут плащ с капюшоном. Видимо, так Дед спасался от дождя.
--Что же ты испугалась? Сама меня звала, сама и прячешься!
Я переборола свой страх и снова выглянула в форточку.
--Ничего я не боюсь. Просто я испугалась, потому что Вы так внезапно появились перед окном. А звала я Вас, вот почему. Через три дня наступает Новый год, а у нас до сих пор нет снега и мороза. Зима к нам ещё не пришла. Не будете Вы так любезны? Согласитесь ли Вы помочь, чтобы к нам, наконец, пришла Зима? Я думаю, что все дети, да и взрослые тоже, будут Вам благодарны за помощь. Если Вы, конечно и есть тот самый, настоящий дед Мороз, о котором мне рассказывала моя бабушка Тома? Вы ещё подарили ей вот эту брошь. Я достала Петрушку и показала его вместе с брошью.
-- АА! Значит,
ты внучка, той самой девочки Тамары! Давно, давно это было! Ну и как поживает твоя бабушка? Надеюсь, что она жива и здорова?
--Да! Спасибо! Она жива и здорова! Она, как раз сегодня  вспоминала и рассказывала про Вас, а я ей не совсем поверила.
Мне стало стыдно за себя!             
--Вот бабуля мне и посоветовала, чтобы я обратилась за помощью к Вам и, заодно, проверила, есть ли Вы на самом деле или нет. Если Вы, конечно, меня не обманываете, что Вы и в самом деле Дед Мороз.
Дед Мороз улыбнулся и медленно пошёл прочь, так мне ничего и не сказав.
Я слезла с подоконника  и, разобрав постель, легла спать. Уснула я быстро и спала так крепко, что не запомнила сон, который видела.
Каково же было моё удивление утром, когда я проснулась. Взглянув в окно – я поразилась увиденному виду, открывшемуся моему взгляду.
--Какая красота! -  Я, в восторге, не могла отвести взгляд от деревьев, покрытых серебристым инеем. Не только деревья, но и всё  вокруг, было усыпано, блестящим на солнце, инеем. Земля сплошь покрыта
снегом. Всё искрилось и слепило глаза. Я, даже, прикрыла их ладошкой. Быстро одевшись, я причесала и заплела косу и побежала искать бабушку.
--Получилось! Получилось! – с криком, я вбежала в столовую, ища глазами бабулю.
--Вот суматошная девчонка! Чего это ты с утра пораньше, раскричалась? – беззлобно произнесла баба Тома. – Что это у тебя там получилось?
--Всё! Всё получилось! Я видела живого, настоящего деда Мороза! Он и за тебя спрашивал! Он
тебя помнит! Я захлёбывалась от чувств, наполняющих, меня.
--Ты видела уже, что пришла Зима и всё вокруг, покрыла снегом? – спросила я
--Видела. Иди, умывайся, да садись завтракать. Бабушка, как ни в чём не бывало, гремела сковородкой.
--Ну, теперь поверила? – спросила она у меня, хитро улыбаясь.
-Поверила! – ответила я.
Быстро допив молоко, я засобиралась на улицу лепить снежную бабу, не забыв прихватить из холодильника, морковку, для носа снеговику.
--Ну, вот!
Послезавтра наступает  Новый год!  - почему-то в рифму, произнесла я. А значит – ёлка, подарки, праздничные концерты! И я, радостно вздохнув, вышла во двор. От отраженного снегом света мне
пришлось, на мгновенье, зажмуриться.
--Урааа!!! Всё правда! – закричала я изо всех сил. – Люди! Дед Мороз настоящий, и он существует! И сказки живут в нашей жизни! – Всё это прокричав, я побежала к друзьям на улицу, а бабуля стояла у окна и, загадочно улыбалась!
--В них надо, только  поверить! – тихо произнесла она и отошла от окна. 


 
                КОНЕЦ СКАЗКИ.


 


 
Декабрь.2011г.
Акимовка.