Вторая колонна

                Рафаэлю Биктимирову

1.

Кто раз услышал «помоги»
И еле слышные шаги,
Тому не удержать ноги
В спокойном теплом месте.
А тот, кто с детства не спешил,
Не гладил кто, не мел, не шил,
Единственно, кому был мил,
И то своей невесте,
Тому награду не дадут,
Того с ружьем подстерегут,
Курок нажмут и убегут,
Следов не заметая.
А тот на землю упадет,
Испуг к нему тотчас придет,
И он теперь лишь смерти ждет,
А смерть - беда большая.
В рассказе длинном, но простом
Не удержать мне слов о том,
Кто смертью пал, ну а потом
Позорное сниженье:
памфлет о каверзных трудах,
Плацентах, водах и плодах,
И о приросте в городах,
И родовспоможенье.

2.

Был с детства болен Николай,
Январь, февраль, апрель и май
Ему светила прямо в рай
От рук врачей дорога,
Но он торжественно ожил,
У смерти вырвался из вил,
Проползал, а потом ходил
С отцом и понемногу.
Он с колыбели виден был,
Он наблюдал, а не шалил
И в ясли (всяк туда ходил!)
Уже препровожден.
Был в младшей группе рядовой,
А в средней он до гроба свой,
Карьеру делал с головой
И в старшей стал вождем.
Внимание! Ему лишь пять,
Он в годик начал лепетать,
В два научился составлять
Свой пятилетний план.
Из многих тысяч он один,
Он русский, не еврей, не финн,
Корейский мальчик Ю Ен Мин
Так покорял Вонсан.
Откроет двери наконец
Пхеньян, магнит больших сердец,
Хорош он, так как там отец
И Маршал Ким Ир Сен.
Пхеньян хорош, очень хорош!
Ты возмужаешь и войдешь,
На всех местах там учит сплошь
Учитель Ким Ир Сен.
Таких младенцев надо ждать,
Дождались - тут же не зевать,
Потеть, учить и наставлять,
И мы за них в ответе.
Иначе гений - просто миф,
Таланта золотой прилив
Угаснет, взлеты пережив,
Как феномен Лоретти.

3.

Что ж мы трудов напрасно ждем,
Как в детсаду не став вождем,
Книг не читая под дождем
Влюбился Николай.
И на экзамене пусть нов
Анатомических трудов
Экстракт (да был ли он готов!),
А спать с подружкой рай.
Но все. Давно пора понять
И на измены изменять,
Людей московских надо знать,
О том не сквернословь!
От горя вспухнет ль голова,
Беда ли, что не родила?
Любовь на веки умерла?
Да здравствует любовь!

4. (Посещение фабрики)

Смотрите, фрезерный станок.
До неприличия высок,
Почти под самый потолок
Взметнулся серый клин.
Токарный с ним в сравненьи мал:
Не первой свежести металл,
Как будто сверху он упал,
И по нему прошли.
Привет ударникам труда!
И это все-таки судьба.
Стоит красива, молода,
В руке стальной резец,
Все в перерыве на местах,
Я в стружке на свой риск и страх,
Знакомлюсь: «Коля». - «Оля», - ах! -
Здесь мне пришел конец.
Мне с Ольгами всегда везло,
Но после них осталось зло,
Они мне были не верны,
И им не верил я.
К тому же в мой любовный план
Вплетались дети разных стран,
А мир, где вырос хулиган -
Единая семья.
Татьяны - пройденный этап,
Встречаться с ними был я рад,
Елены - это Ленинград,
Марины - южный Крым,
Наташи, Нины, массы лиц,
Роман из тысячи страниц,
В конце же глав готовит шприц
Стерильный Серафим.

5.

Булонский лес, поля Шеннон,
Никитский сад, канадский клен,
Я в вас по-прежнему влюблен,
Чему, представьте, рад.
Но вряд ли пощадили б вы
Поляны бархатной травы,
Канадский клен и парк, где львы,
И наш Никитский сад.
Да, потому в один из дней
Я, озирая чернь полей
Подумал: попрощаюсь с ней,
Впитав в себя дурман.
И попрощался с ней, и нес
Меня состав под визг колес,
Без смеха я попал и слез
В одну из южных стран.
На фото, помнишь, видел ты
За мной цветущие кусты,
Прекрасны розы, но щипы
Растут из их стеблей,
Рублям и солнцу я не рад,
Сюда пришедший - здесь солдат,
Чей устремленный в горы взгляд
Испуганней и злей.
Родился видно я не гол,
С колонной первой не пошел,
Кровавым выдался помол
Из защищенных тел.
Горит асфальт, как пионер,
На стыке двух различных вер,
И местность чистят БТР,
И я остался цел.
И я в Москве со швом в боку,
Я вновь люблю Москву-реку,
Но свято память берегу
О Юге, что не наш.
Где мрут от тифа, мин и пуль,
Где гибнет мировой патруль,
Откуда передаст Сейфуль
Военнный репортаж.

6.

Я вас бесчестно обманул.
Ни словом не упомянул
Того, кто пал иль утонул
На днях в реке Гудзон.
Тот, кто погиб, тот выбрал рай,
О нем без грусти вспоминай,
Пока про наш родимый край
Для них поет Кобзон.