Каждый день

Пока ты находишь другие маршруты и тех милых особ, что желают тебя ежечасно,
Я остаюсь на кухне, вожусь с мукой, готовлю нашу любимую пиццу.
Во мне столько горечи вместо приправ. Всё внутри по слоям, и впрочем-то ясно,
Что я для тебя  лишь на время, как например, тот рассказ, что занимает всего страницу.

Пока ты с другими становишься ближе, и между вами лишь пот по коже,
Я пытаюсь ровно дышать, собирая осколки посуды по всей квартире.
Потом ты садишься в машину, едешь домой, включаешь свет в нашей прихожей.
А я по запаху знаю: она блондинка, красный бюстгальтер, больше, чем мой, раза в четыре.

И вот ты заходишь уверенно в комнату, горячо обнимаешь меня за плечи.
А мне так реветь до безумия хочется, вцепиться в тебя и кричать: «Что ты делаешь?»
Ты смотришь в глаза мне, и видишь того, кто так искусно меня калечит.
И здесь так важно просить пощады у другого Бога-мужчины, в которого веруешь.

Под твоим взглядом карего омута моя ненависть - к финишу, и снова покой.
Ты – мой личный палач, надзиратель, жестокий учитель и лучший врач.
И теперь так болезненно бьётся внутри, что разбужено было тобой,
Отдаётся по телу, бежит очень быстро разряд, как по линиям передач.

Пока ты там засыпаешь, укрывшись моим любимым пушистым пледом.
Я в четыре утра не могу насмотреться на родную спину и нежные руки,
Которые каждый день меня обнимают и ударяют ножом, а следом
Я истекаю любовью, готовлю обеды, умирая от злости и собственной скуки.

Каждый день умираю от собственных пыток – мыслей, что абсолютно всюду.
Я целиком для тебя, когда не справляешь с другими все нужды и прихоти.
Мне иногда назвать тебя хочется «мой», и приравнять эти вопли к обычному чуду.
И в ответ слышу лишь: «Тихо ты!»
А потом: «Я люблю, когда лечишь меня и сухую простуду,
И мне нужно, чтоб именно ты разбивала на кухне посуду.
В такие минуты, я вижу, что нужен тебе отовсюду.
Я рядом с тобой. Я есть, и я буду» … 

04.02.13