Шанель номер 3, 1415...

Лежат на дальней полке стихи, пылятся знаки:
в твой мир-кутюр с иголки стихами я не вхож -
ты любишь фильм «Ёлки» и Тине Канделаки
немного подражаешь, когда не устаёшь.

Твои духи и кремы из Франции жеманной,
из Англии туманной твои журналы мод,
бутики осыпают тебя небесной манной.
О, томный John Galliano!
О, пламенный Tom Ford!

Скучны тома тугие, где умных слов немало,
от фолиантов веет смертельною тоской.
Ты Паоло Коэльо в журнале Voge читала.
Ты знаешь Бегбедера: «Смазливенький такой...»

И для тебя, конечно, не значат ровным счётом,
философы, поэты и прочее трепло,
чьи фейсы не довлеют гламурным переплётам,
чьи кейсы не лелеют шершавое бабло.

«Стихи? Да кто стихами сегодня соблазнится -
они не дольче-вита, не премиум-парфюм:
их не наденешь в Хилтон, их не покажешь в Ритце...»
О, Ритца злые лица!
О, Хилтона поглум!

Тебя там, безусловно, не ждут и на пороге -
все чаянья напрасны в провинциальной мгле -
но ты желаешь страстно, и всё листаешь «воги»,
и душишься «шанелем», и грезишь о бабле.

В башке твоей воздушной лишь ротшильды во фраке,
лишь глянцевые враки да блики звёздных рож:
ты любишь фильм «Ёлки» и Тину Канделаки,
всё остальное лажа, пропажа ни за грош.

Твой выбор не осудят ни ангелы, ни тролли:
меня,
           меня Создатель огреет за грехи -
за то, что я такую люблю тебя до боли,
за то, что я тоскую,
за эти вот стихи.


__________________

Рисунок Леси Черныш