Герда Прости меня, мама. Рассказ

Послезавтра Новый год, а в доме Носовых нет запаха мандарин, и аромата пушистой  наряженной елки тоже нет. Стоит лишь приторный лекарственный дух, оставшийся в их доме после «скорой». Гришкину маму увезли в больницу с сердечным приступом, а сам он сидел на кухне и скулил в кулак, смахивая со щек слезы, боясь разбудить младшего брата. Славика он еле уложил спать, тот беспокойно ерзал и всхлипывал во сне. Никогда еще за свои тринадцать  лет Гриша не чувствовал себя так плохо, горько и одиноко.

 Мир словно перевернулся, и виной тому стал он, « поддержка и опора семьи», как говорила мать, - на деле же просто слабак и дешевка. Гришка ругал себя последними словами. Почему-то вспомнил отца, так подло сбежавшего от них  три  года назад, как только родился Славик. Он, видите  ли, встретил свою любовь - длинноногую, грудастую Светку, с пошло-ярким ртом и обесцвеченными до голубизны волосами, а заодно, видно, и мозгами, если не побрезговала увести у них отца. Не на кого было сейчас Гришке положиться, бабушек и дедушек давно не было, а единственный родной, все понимающий человек сам теперь нуждался в помощи и поддержке.

Снова и снова мысленно Гриша возвращался в тот злополучный день, когда было брошено гнилое зерно вседозволенности и бесшабашного желания «быть как все». Пацаны из его 7«а» часто похихикивали над примерным маменькиным сыночком. Дружно ржали, когда он впервые выпил баночку приторной «отвертки» и покурил с их подачи  какой-то «пробивной классной травки»,и  его вывернуло фонтаном на снег. В голове кружились  какие-то мыльные шарики и лопались, щелкая в висках. Потом перед глазами мутно-серое чудовище орало голосом Витьки Басова, как в кино 3 D: « Ну, че? слабо тебе с пацанами дело замутить, прикинулся в непонятках? Типа, - самый чистенький? Братва, а ,может, нам его в святые записать, молиться на него станем?» Гогот толпы отдавался в голове эхом - и Гришку опять стошнило. Кто-то привел его домой.

Мама тогда очень испугалась, отпаивала сына чаем с лимоном, на голову прикладывала компрессы, подумала - переутомился, да и витаминов не видит. Накупила яблок, апельсинов, гематоген - поделила им со Славиком, сама не притронулась: «Мне  ж не расти!» Она вообще все лучшее им берегла, любое угощение с работы, а работала за копейки в садике воспитателем  да по выходным пол мыла в бассейне, что почти рядом с домом. Сыновья приходили ее встречать – получалась и прогулка перед сном, и матери не одной по темну возвращаться. Как–то в вестибюле бассейна  высокая женщина в спортивном костюме крикнула: « Валюх, твои что   ли?» « Мои!» - улыбаясь, гордо ответила мать, смахивая со лба мокрую челку. «Старшего могу взять в свою группу на тренировки по вторникам и пятницам. Беру бесплатно, не переживай!» И стал Григорий два  раза в неделю по два  часа плавать в большом бассейне. Тренер Ирина Ивановна учила группу мальчишек из семи человек плавать кролем, брассом, бабочкой. Хвалила Гришу: « Ты  ж прирожденный пловец». А он действительно чувствовал себя в прозрачно–бирюзовой воде ловкой  большой рыбой, и очень  ему это нравилось!


В школе  же все было по-другому. Среди одноклассников Гришка слыл «белой вороной». Он неохотно шел на уроки, да и не было там такого предмета – лечить животных, а он любил любую «животину» и хотел, чтобы они были сыты и здоровы. Мечтал: «Скорей бы окончить школу и учиться на ветеринара». Только об этом никому не говорил, а то засмеют пацаны, еще и кличку издевательскую прилепят  -  не отмоешься. Итак – с третьего класса -   « Нос», ну и ладно, слышал, что есть такая профессия редкая.

Сейчас, вспоминая тот ужасный вечер, думал Гришка, что и болван он тоже…редкостный .
В тот день Витьку с 7- го «а» исполнилось тринадцать. Шумная компания сидела дружно в дворовом «грибке», сыпались матерные прикольные шуточки, хором ржали, у каждого в руке было по банке «отвертки».

***
« Уже темнело, когда мы со Славиком шли с детсада. Вдруг меня окрикнул кто-то с «грибка»: «Нос, иди к нам, тусим по поводу Витюхиной денюхи. Или че, у тя детское время тю-тю, закончилось?»  Меня неприятно передернуло от этих слов, но я крикнул « Щас выйду». Дома включил младшему мультики, налил  молока двум найденышам, Ваське и Мурке, и вышел во двор. « О! Нос катит! Давай, присоединяйся, харэ у мамки под юбкой сидеть!» Витек сунул мне в руку яркую холодную банку « отвертки». Я сказал : «Поздравляю!»   « Ага, - захихикал старший брат Витька,  - бабла немерянно желаю!» И опять все хором загоготали. Я, как все, тянул в себя сладковатую, шипучую жидкость, и голова начала плавно кружиться, мне тоже становилось смешно от любой брошенной фразы. Пустые банки летели в темную пустоту двора У меня в  руке опять оказалась красивая блестящая баночка, я пил наравне со всеми, чувствовал себя по-взрослому свободно, покатывался со смеху от крутых похождений Витька и его видавшего виды брата. Все стало « по  барабану».  Я даже не вспомнил, что сегодня надо встретить маму с бассейна. Вдруг все разговоры стихли, Витек толкнул меня в бок: «Смотри, Нос, бабка с твоего подъезда  по какой крутой мобиле общается, нафига он ей? А у тебя–то моб   игрушечный совсем! Тебе бы такой в самый раз по пацанскому прикиду. Хочешь, поможем тебе с братвой приобрести этот крутяк?» « Это как?» -  промямлил я. « Да задом об косяк! Бабка в темноте и ойкнуть не успеет, как мобила у тебя окажется»

Вся толпа быстро пошла к соседке. Она  громко говорила по телефону: « Не переживай, сынок, я уже к дому подхожу». И тут меня так сильно толкнули, что я  упал на бабу Шуру, кубарем скатился к подъезду и  услышал хриплый стон: « Боженьки мои». Все пацаны в рассыпную, Витек схватил меня за пуховик и толкнул в дверь: « С почином!»

****
Гришку  лихорадочно трясло, голова разрывалась от бешеной пульсации в висках. Трясущимися руками он  открыл дверь и, скинув пуховик с сапогами, упал на свою кровать. Вскоре открылась входная дверь. Славик выбежал из детской и повис на маме. «Гриша, ты здоров? Не встретили меня сегодня, а я, как назло, шлепнулась на углу дома - гололед. Спишь уже что  ли?» - «Да, -  отозвался он, - голова разболелась».

Проснулся, как в тумане оттого, что за плечо тряс милиционер: «Поднимайся, расскажи,  где был три часа назад?» Часы показывали 11 ночи. «Дома был с братом». - «Неправда, ты был во дворе с компанией подростков. Вы громко разговаривали, смеялись, а у гражданки Синицыной , что живет рядом с потерпевшей Петровой Александрой Макаровной, форточка была открыта, и муж ее с работы возвращался - видел вас в грибке в 6 часов вечера.

« Какая потерпевшая? Что с ней?» - Гришка представил, что баба Шура могла умереть от удара об лед или от испуга, она ведь старая уже…Ужас происшедшего отразился на его лице. И тут из-за участкового он увидел мать. Держась за дверной косяк детской, та медленно скользила вниз, хватая ртом воздух, и осела, как тряпичная кукла. Милиционер, охнув,  стал набирать номер скорой со своей рации, а Гришка упал на пол возле матери и завыл, зажимая рот кулаком. « Что я наделал,- ругал он себя,- зачем пошел со всеми, я остановить их должен был!»  Ведь баба Шура часто угощала их своей стряпней, приглядывала за малым во дворе. Мать ей лекарства покупала. Что с ней теперь? Что будет с мамой? Зачем напился этой поганой жижи, видно она и вправду ему мозги отвинтила, если за несколько часов преступником стал. А так хотел лечить животных…Когда Грише было 7 лет, у них умирала ризеншнауцер Тина от чумки,  и он дал себе слово выучиться на ветеринара.

А что теперь?–  Жизнь его стала стыдом и страхом. « Какие теперь соревнования по плаванию, теперь я плаваю в полном дерьме»  - терзал себя он, сидя этой страшной ночью на кухне. « Да, теперь, дружок, уповай на Бога, - сочувственно проговорил участковый. - Оклемается Макаровна, и если не вернете телефон, напишет заявление на вашу компанию, тогда вызову повесткой. В ваших интересах отдать телефон и слезно просить прощения  пока не поздно». «Я не знаю, где телефон, не брал я! Толкнули меня - упал, и баба Шура от толчка упала. Не нужен мне ее крутой телефон, Витька предложил ..,а я и не собирался!». « Не собирался он! А как   же ты вместе с этой шпаной около соседки вашей оказался вечером у подъезда? Эх, Гриша, никогда бы не подумал про тебя такого, что за помутнение на тебя нашло? Пил чего? Курил травку?»  – « Пил со всеми отвертку, у Витька день рождения был».  - «Понятно… Ну ладно. Спать ложись, утро скоро. Мать навести, ее в кардиологию увезли».


Утром Гришка кое-как собрал Славика в садик, острой болью в сердце отдавался вопрос братика: «А где мама?» « Ты не плачь, все будет хорошо, мама выздоровеет, обещаю тебе». Взяв с материного кошелька сто рублей, он накупил хурмы, апельсинов и бегом помчался в больницу.

На первом этаже в кардиологии завершался ремонт. Гардероб был закрыт. Молоденькая медсестра попросила Гришу убрать куртку в пакет и выдала ему белый халат для посетителей: «Вторая палата направо по коридору». Гриша встал у закрытой двери, чтобы отдышаться, и вдруг услышал за ней голос бабы Шуры: « Павлик скоро будет звонить, вот беда-то, как же теперь? Он ведь на Камчатке у меня который год служит, и родных- то у нас нет никого. Одни мы с ним друг у друга. Тем летом возвращались они с женой и сыном с дачи. Обгонял их какой–то пьяный лихач. В общем…сноха с внуком до больницы не додюжили, в скорой умерли, горе-то какое,! Я потом и попала в больницу с приступом. А сынок полгода в военном госпитале отлежал. Поэтому нынче ко мне и не приехал. Проездом был у меня его товарищ, подарил телефон, все учил, какие кнопки нажимать, чтобы я могла с сыном разговаривать» .

Гришка уже развернулся, чтобы бежать от стыда куда подальше, но ведь он даже мать не увидел! Вспомнил слова участкового и с опущенной головой взялся за ручку двери, но тут из его пуховика раздалась звонкая мелодия. Она настойчиво разливалась по коридору больницы прямо из Гришкиного пакета. И тут он все вспомнил!  Так  вот что означали слова «С почином!»  - это он, Витек,  выхватил телефон у соседки, а потом сунул ему в карман. Вот гад!  Мелодия играла все настойчивей,  и Гришка больше не мог стоять у двери, он заставил себя быстро зайти в палату и протянул дрожащей рукой вибрирующий телефон Макаровне. Та  сначала с удивлением, а потом со слезами радости на глазах проговорила: «Слушаю тебя, здравствуй,  сынок! Все хорошо у меня, сейчас вот обедать буду. Как ты? Ну и слава Богу! Фрукты? Беру, конечно, сейчас  хурмы поем. Счастливо тебе, сынок! Ага, до вечера» .

Гриша уже сидел на материной кровати и, опустив голову, чистил апельсины. Она лежала не шевелясь. От одной руки тянулись трубки к капельнице, что стояла рядом с кроватью, другой она держала руку сына и молчала. А в глазах  была такая печаль, что сердце заныло у Гриши: « Что я натворил?!» Наконец, разделив фрукты пополам, со слезами  просил прощения у обеих женщин. Рассказал все, как было, и баба Шура, взяв с Гришки слово - никогда больше не общаться с той компанией, простила его: «Вы ж мне заместо родных,  что   ж я тебя казнить буду? Ты мне еще пригодишься! Помнишь, мальцом, слово дал ветеринаром стать? Заболеет моя Маруся, кто ее лечить будет? Кстати, Гриш, возьми ключ, корми ее два раза в день, пока я тут».  «Конечно,  накормлю, Маруся голодной не останется, не переживайте».

Он сел к матери на кровать и, гладя ее теплые руки, сказал: « Прости меня, мама. Все будет у нас хорошо, поверь. Никогда ты не будешь больше плакать из-за меня. За сегодняшнюю ночь я  понял, что однажды смалодушничав, можно уже ничего не поправить. Выздоравливай. За нас со Славиком не переживай, справимся». По палате несмело струился праздничный запах апельсинов.

У матери по щекам медленно текли слезы. Смахнув их ладошкой, она улыбнулась и сказала, что верит своему старшему сыну, ведь он ее поддержка и опора на старости лет.