Я из племени Бену Амир

I
Праздник был, яркий свет горел,
Как цветок из лесного полога.
Он смотрел на нее, смотрел,
Он не видел ее так долго!

Проходила она не спеша –
В нем зеленый огонь лоснился,
И он даже боялся дышать,
Если близко к ней становился.

Он поверить душой не мог,
Что с любимою снова рядом,
Сквозь мечты голубой дымок
Он пытался осыпать взглядом

Все созвездия, все века
Сладким медом и горькой мятою,
Он смотрел на нее, как дикарь
Смотрит на золотую статую.

Скрип дверей. Она закурила.
Плыли розовых тучек меха,
И всё то, что она говорила,
Он как будто бы сердцем вдыхал.

А она в голубую гать,
Не прощаясь, ушла со встречи,
Да и что же ему сказать,
Если он промолчал весь вечер?

……………………………….

Шум дороги, как тела дрожь.
Парень, чувствуя жизни убыль,
Превратился в хрустальный дождь,
Целовал ей глаза и губы.

В веренице огней и квартир
Ей послышалось уха краем:
“Я из племени Бену Амир,
Полюбив, мы умираем”.

II
Небеса в голубой одежде
Ел закат красноватым ртом,
А девчонка жила, как прежде,
Не печалясь о парне том.

И не знала, что с ним, Да где уж? Как
Ей узнать? Много дел с утра,
Но однажды поехала девушка
Отдыхать в желто-южный край.

Позабыла, что было и что потом,
Окунувшись в морскую синь,
Где волна серебристым шепотом
Целовала глаза пустынь.

III
Переливчатый южный мир!
Вдруг  - слова, будто окрик чайки:
“Это земли Бену Амир,
Что вам нужно здесь, отвечайте!

Не пугайся ты, посмотри!
Встречу гостя тепло и просто”, -
Перед нею стоял старик,
Худощав, небольшого роста.

“Это правда? Скажи мне друг,
Если сердцем своим не против:
Если вы полюбили вдруг,
То от этого вы умрете?”

“Да, уходим в златые дремы,
Но не плачем мы, уходя.
Ты ведь знаешь, ведь был знакомый
С гулким именем “Сын Дождя”.

Он – из наших. Среди пустынь
В прежнем теле он жил когда-то,
Был веселым и был простым,
Да исчез в лепестках заката.

Вновь родился, огонь копя,
Свет латая златой иголкой,
Полюбил – и ушел опять,
Не сказал нам, куда, насколько.

Может, до голубой грозы,
До дождя, что заплачет звонко”.
“А откуда ты мой язык
Знаешь?” – спрашивала девчонка.

Много помнят мои глаза,
В них обличий, созвездий груда,
А еще я могу сказать,
Что душой ты из Каис Уда.

Это племя за тем холмом,
Да иначе вы воспеваете
Сердца дрожь и дожди, и гром,
Если любите, вы оживаете.

Нынче спишь ты, но чувство тронь,
Что ничьим не опишешь словом,
И проснешься, в груди огонь
Зацветет лепестком лиловым.

Словно розовый сад вдали,
Будешь ты, и в сердечном дыме
Имя древнее – “Дочь Земли” –
Может, вспомнишь. Твое ведь имя.

Много света и много сил
Ты откроешь. Скажу в дорогу:
Сын Дождя… он тебя любил,
Жаль… дождей в вашем крае много.

IV
Облизав синевой ветра,
Небо радугой изогнулось.
До свидания, южный край!
И девчонка домой вернулась.

“Как душою испить всего,
Сердцем вклиниться в птичью стаю?
Может, мне полюбить кого?
Может, вспомнить, а что – не знаю.

Ну а ты… ты меня прости, -
Тлела в голосе грусти нота, -
Или снова тебя найти?
Только ты же… а вдруг? да кто там?”

Синий дождь о нездешнем пел,
Ветер звякал струной в гитаре,
Он опять на нее глядел,
Тот смешной и наивный парень.

Через дали и все века,
Через дымку сандала с мятою,
Он смотрел на нее, как дикарь
Смотрит на золотую статую.

“Ты вернулся?! Тебя люблю,” –
Голос пел, как лесные травы,
И она в голубом хмелю
Чуть коснулась волос кудрявых.

“Хоть на палец теперь вяжи
Наши кудри и мысли наши.
Милый друг мой, я снова жив,
Да и ты стала только краше.

Не ушел я в закатный мак,
Скучно там, ни строки, ни вздоха,
Потому что теперь не так,
Ведь другая грядет эпоха.

В золоченом грядущем времени
Мир не будет за чувства продан,
Оттого что два наших племени
Скоро станут единым родом”.