Cальери

И вот он тянет, тянет из себя жизнь...
Нет, не так.
Вот так: Сальери подал на Пушкина... Нет.
А сначала-то вместе выступали, Сальери играл, а Моцарт пел... Подавали плохо.
Нет. Давайте начистоту.
Сальери, вот главный герой пушкинской маленькой трагедии. Пушкин и сам Сальери. Блестящая лёгкость пушкинской строфы есть итог исписанных листов. А тут, гляньте: праздный дурачок, Amadeus, любимец бога. Из трактира в постель. Что из другого льётся после пирушки в ведро у кровати, то у этого изливается божественной гармонией... Но это же не его? Не его. Ни уважения к искусству, ни заботы, ни мудрости... Куда катится этот мир?
А можно ль совместить
(нет, "гений и злодейство" - можно)
дары в тонических искусствах
и способность к слову?
Сухое знание предела - и предел?
До степени какой звук остаётся звуком
и сохраняет чистоту,
нетронутый умом, хранимый телом,
рождённый там, где не рождают слов,
а только оболочки?
Если я
отвечу на вопрос, то что задавший
вопрос ответит мне?!


2013.