Между тех разведённых и всеми забытых мостов...

              * * * *

Между тех разведённых и всеми забытых мостов
(наяву и во сне где так хочется мне оказаться,
поклониться тебе с тех далёких как смерть берегов,
всё оставить как есть, со своею печалью расстаться)
не заманишь уже на дешёвую эту приманку –
на посул темноты уравнять всё под кровом своим.
Я тебя не найду, быстроногой метели беглянку:
ты опять ускользнёшь, в темноте растворяясь как дым.
Не упрятать печаль под январским твоим покрывалом,
под намокшим снежком: двор останется голым, как есть.
Не мечтать о большом, сохраниться хотя бы и в малом;
и тебя сохранить, отвергая награду и месть.
И белесые руки метели меж улиц снующей
пробудят ото сна,  заметая тебя и меня;
снег повалит ещё, становясь с каждым часом всё гуще,
и метель запоёт, фонарями как медью звеня.
И с каких это пор ты не ведаешь эти приметы –
этот угол, фонарь, заунывную эту метель –
я и сам невпопад вспоминаю палящее лето,
золотистый сентябрь и тобою любимый апрель.
Так давай же опять возвращаться не ведая грусти
к разведённым мостам, к той железной улыбке Невы;
ночь влюбилась в тебя, и метель никогда не отпустит
ту беглянку свою, и они будут обе правы.
Вот и стихла метель: всё имеет конец и начало.
Фонари не звенят, как в кармане последняя медь.
В небе мало так звёзд и, хотя до ничтожного мало,
легче им загореться, чем снова метели запеть.
Чем белей в эту ночь, тем безмолвней – ты сможешь сама
убедиться если не в том, то в отсутствии эха.
Без конца и без края зима, как та злая чума:
для неё мы с тобой не помеха, -- увы, не помеха.
Что нам стоит с тобой отрешиться хотя бы на миг
от земной суеты, разведённых мостов и печали;
и до нас долетит тот вороний пронзительный крик
от залива Невы, и тогда всё начнётся с начала.

2002.