Точка Джи. Глава 3

Глава 3.

Петрович плохо спал ночью, то и дело, просыпаясь под раскаты грома и сверкание молний. Это была одна из тех ужасных ночей, когда хочется закутаться под одеяло, высунув нос для притока свежей прохлады, и представлять, что ты в шалаше, в дикой степи за сотни километров до ближайшего города, а сухой кондиционированный воздух отельного номера – это не более, чем ночной кошмар..
Вдруг откуда ни возьмись, Петровичу по уху проехалась ладонь спавшей рядом жены:
– Спи же, спи спокойно, путешественничек, – простонала она, сонно причмокивая языком.
Но не случилось. Буквально через минуту в номере зазвонил телефон. Точнее, во всех трех номерах он зазвонил практически одновременно, вызвав среди экипажа «Третьей индонезийской» легкую панику. Судя по тому, что небо за окном было еще густо-лиловым, без намека на утреннюю серебристость, часы могли показывать не более пяти утра. А то и меньше. В «Шератоне», как в каком-нибудь лас-вегасовском казино, часы отсутствовали напрочь, а свои собственные (на мобильниках), мы, конечно же, поленились синхронизировать с местным временем, решив, что всегда сможем прибавить или отнять нужные пять часов. Но попробуйте вспомнить спросонок, подремав всего три или четыре часа, что всё-таки с этими «поясами» нужно делать: прибавлять или отнимать? Да и вообще, какого чёрта! Патрик назначил встречу на восемь утра, а в восемь (это мы запомнили по вчерашнему дню) в Джакарте уже вовсю сияет солнце и даже при наличии плотной облачности на дворе всё равно белым-бело…
Поплутав по закрученным, Бог знает как, коридорам отеля, мы по очереди вынырнули в холле, где у стойки рецепции нервно прохаживался Патрик.
- Родненькие! Что ж долго-то так?
- Что случилось? Который час?
- Пять. Точнее, три минуты шестого.
- И какого хрена?...
Патрик принял позу, в которой великий Щепкин наверняка бы достойно прочел знаменитый монолог Фамусова, и трагическим шепотом произнес:
- Всё кончено. На море шторм…
- И что?
- Как что? Лодки на Кракатау не пойдут. Катера, кстати, тоже. Так что, робяты, можете возвертаться в нумера и досыпать.
Патрик картинно наклонил голову, приложил руку к сердцу, браво развернулся через левое плечо и собрался ужом выскользнуть в разъехавшиеся бесшумно входные стеклянные двери.
- А ну, стоять! – Миша Родин рыкнул ласково, но сурово. А Андрей просто придержал Патрикеевича за лямку рюкзака. – Какой Кракатау? Ты что несёшь? Мы куда сегодня должны ехать?
- Куда? – удивленно захлопал наш гид глазами, да так натурально, что ещё чуть-чуть, и мы бы точно поверили, что никакого разговора о рыбацкой деревне вчера не было. – Ах, вы о деревне…..
- О ней, родимый! – Инну, как не странно, всё происходящее только веселило, в отличие от Анюты, которая впервые столкнулась с реалиями экспедиционной жизни. Поэтому одна из женщин радостно притоптывала вокруг несуразной троицы, взъерошенной, не выспавшейся, напоминающей задир-воробьёв, скачущих в предчувствии стычки, а вторая ужиком скользнула на диванчик, стоящий в холле, и провалилась в сладкую дрёму.
- Господя!!! Далась вам эта деревня!
- Далась, Патрикеевич, далась!
- Ну, далась, так будет… Идите, вона, завтрикать… А я пока думу буду думать, машину вызывать. Это ж вы мне какую задачу закавыристую поставили! Другой бы гид и не взялся… Один я, на всё готовый из любви к России. Только чур, миллион мне и миллион водителю. На целый день!
- ЗавтрИкать, ты, друг любезный, пойдёшь вместе с нами. Из ресторана и позвонишь – Миша никак не мог успокоиться. – Что за мода такая – давать обещания и не выполнять? Ребята, это у них всегда так?
- Да, ладно, Мишич! Отпусти его Христа ради. Ничего Патрик не забыл и никуда он не денется. Всё это шоу нужно было для того, чтобы продемонстрировать нам, как он виртуозно решает СЛОЖНЕЙШИЕ задачи… Я права, Патрик? - Инна улыбалась почти ласково.
- Откуда знаешь? – надул губу Патрикеевич, но покорно потопал за остальными в зал ресторана, набрал на тарелку ароматной свежайшей выпечки и демонстративно отодвинул свой стул от остальных. – Звонить буду. А это (кивок в сторону пирожков) с собой возьму. Водителю и деревенским деткам.
- Да ладно тебе. Ешь! А деткам мы и сами что-нибудь по пути купим….
Через двадцать минут авто (на этот раз «Золотая птица») стояло у крыльца. Небо уже посерело, и хотя дождя не было, рассвет всё равно казался каким-то дождливым и сумрачным.
- Куда путь держим?
- Э-э-э-э… - Патрик замялся, - Словом, едем мы в провинцию… Даже не в провинцию… Словом, туда, куда, как вы просили, туристов не возят.
- Это далеко?
- Нет. Но там ничего нет, кроме рыбацких деревень.
- То, что надо! Название-то у них есть?
- Может и есть. Я знаю? Деревни и деревни. – Патрик замялся, - Это место только местным известно. Там островок есть, Пилау Унтунджьява, туда некоторые наши на выходные ездят, типа на курорт. Мы посмотрим в деревне. Если море успокоится, возьмем лодку и тоже съездим.
- Нет, мне всё-таки нужно название. Мы же будем книжку писать, фильм делать, нам конкретика нужна! – не успокаивался Михаил.
- А ты по жизни кто? – с тоской взглянул на нашего друга Патрик. – Писатель?
- Ага! – хохотнул в ответ Андрей. – Прозаик. Родин…
Мы так и покатились со смеху. Надо ли вам говорить, что после этой фразы в нашей команде появилась первая кличка. В Муару (мы все-таки выяснили название посёлка у водителя) ехали русские путешественники во главе с прозаиком Родиным. (В московской жизни Михаил Родин успешный предприниматель, занятой донельзя бизнесмен, специализацией которого являются котлы отопления и водонасосные станции).
Заметив, что настроение у всех потихоньку улучшается, Патрик приободрился, успокоился и НАКОНЕЦ занялся тем, что мы ждали от него всё это время. Он начал нам рассказывать о Джакарте, об острове, о провинциях Явы, да и о стране вообще.
Машина наша тем временем выбралась из города и довольно прытко катила по узенькой, но пока еще вполне проезжей пригородной трассе. Единственной помехой нам служили многочисленные скутеры и мопедики, сновавшие туда-сюда и перевозившие зачастую от двух до четырех пассажиров одновременно.
- Мы въезжаем в район, где живут только мусульмане. Есть тут и китайцы, правда, но они тоже мусульмане, - комментировал Патрик. – Видите, сколько на улице грязи? Это такой местный менталитет. Совсем не хотят убирать, хоть как не заставляй!
- А ты – христианин?
- Ну, да.
- И что же, в христианских кварталах чище?
- Ну, нет… Говорю же, менталитет такой… Яванский, - выкрутился Патрикеевич и вдруг закричал – Смотрите! Свадьба! Свадьба! Вы же хотели свадьбу!
Мимо нашей машины действительно пронесся, обгоняя, мопед, который вел симпатичный парень в белой рубахе (бадже) и черной мусульманской феске, сшитой, похоже, из бархата и украшенной брошью. Позади него сидела красавица-невеста, в расшитой кремовой блузе –кебаяке и нарядном плечевом платке – сленданге. Лицо девушки было прекрасно, правда, по меткому выражению Петровича чем-то напоминало безупречно разукрашенный манекен: неправдоподобно светлый тон пудры, огромные подсурьмленные глаза и подведенные алой краской щеки и губы.
Пока мы, разинув рты, любовались парочкой, мотоцикл новобрачных успел уехать далеко вперед, а за ним, плотной чередой, порыкивая моторами  и позвякивая клаксонами протиснулись еще десятка три мопедов и пару миниатюрных грузовичков, доверху набитых разряженными гостями свадьбы.
- Ну, что же ты?! Догоняй! – взмолился Андрей, обращаясь к водителю по-русски. Как ни странно, тот всё понял, и споро прибавил газ. Но попробуйте маневрировать на улице, где с трудом могут разъехаться две легковушки, особенно, если вам на встречу то и дело выскакивают мотоциклеты. Через пять минут стало ясно, что свадебный кортеж упущен безвозвратно. Скорее всего, он нырнул в одну из боковых улочек, втекавших в головную «магистраль» слева и справа через каждые двадцать метров.
Настроение опять испортилось. У нас, но не у Патрика.
- Видите, я же обещал вам показать свадьбу. И показал! Патрик, родимые, коли что обешшает, то выполняет со всем изяччеством.
- Дырку ты нам от бублика показал, - фыркнула Инна. – Мы даже фотоаппараты достать не успели. Эх, а такой шанс был! – женщина вздохнула.
Окна в автомобиле были приоткрыты и по мере продвижения вглубь кампонгов (поселков) вонь городских улиц постепенно сменялась запахом сырой рыбы. Мы очевидно приближались к морю.
Вдруг Патрик вскочил и заорал так, что у нас чуть не полопались барабанные перепонки:
- Вонааааа!!! Слеваааа! Свадьба наша!!!
Разбрызгивая колесами жидкую грязь сточной канавы, машины вильнула влево и резко остановилась. Действительно, чуть в глубине от основной дороги виднелся домик, украшенный палкой с резным бумажным шаром, связкой бананов и каких-то цветов. Мы уже знали, что жители деревень этим нехитрым способом оповещают своих односельчан о том, что в их доме намечается торжество. Да и наличие толпы гостей перед домом говорило само за себя.
- Сидите пока здесь! – глаза Патрика азартно заблестели. – Я пойду, узнаю, можно ли нам попасть на свадьбу.
Но разве можно усидеть взаперти, когда рядом происходят такие события? Мы распахнули дверцы и с трех сторон прыгнули на землю…, прямо по щиколотку угодив в зловонную жижу.
- Ф-ф-у-у! – вздрогнула Аня. – Ну и запашок! Меня сейчас стошнит. Вы как хотите, а я туда не пойду!
- Эх ты, чудачка, - ласково пробормотал Петрович, - Лететь за тысячу верст, чтобы испугаться какой-то мусорной кучи? Да, тут тебе не Мальдивы и не Париж, но это же реальная жизнь, Ань. Ты как её себе представляла?
- Не знаю, но не так. Зачем нам изучать ТАКУЮ жизнь? Наверняка тут есть нормальные дома и чистые улицы. И там тоже живут люди…
- Эй! Идите сюда! Я договорился! – Патрик стоял у крыльца дома и радостно махал нам рукой.
Оставив Анюту в кондиционированном салоне авто (действительно, тяжко ей без привычки) мы втроем направились к гостям. И угодили прямо под обстрел многочисленных вспышек фотоаппаратов, нацеленных на нас мобильных телефонов и просто любопытных взглядов. Это не только нам всё было в диковинку. Диковинкой оказались мы сами!
Жених с невестой – Акке и Ласрен – стояли на маленькой веранде, предельно серьезные и страшно смущенные. Рядом с дочкой пританцовывал совсем древний старик, радостно улыбаясь абсолютно беззубым ртом. Как позже выяснилось, Ласрен была семнадцатой и последней дочкой старого рыбака, и теперь он мог быть абсолютно счастлив и спокоен: все дети пристроены! Стола с угощением не наблюдалось. Перед молодыми на просторной лавке стояло несколько пластиковых бутылок с питьевой водой, груда одноразовых стаканчиков и почти опустошенный поднос с остатками каких-то серых, на вид сыроватых печенюшек.
Посовещавшись, наши мужчины быстро достали из кошелька какую-то пустяковую сумму (мы еще не очень быстро ориентировались в номинале местной валюты) и торжественно вручили её жениху. Долларов тридцать-сорок, не больше. Но вы бы видели, как радостно вспыхнули глаза свекрови, как довольно улыбнулась тёща и зачмокали губами гости. Наверное, это была очень бедная деревня и таких дорогих подарков тут никто не делал. Мама невесты взяла поднос и протянула его нам с низким поклоном.
- Ну что застыли, как мумии? Ешьте! – зашипел Патрик. – Ешьте, а то обидите хороших людей.
Петрович и Миша, как нарочно, были заняты съемкой торжества, поэтому сделали вид, что не слышат замечания нашего гида. Отдуваться пришлось Могилёвой. Мысленно перекрестившись, она взяла липкий десерт и, стараясь улыбаться, откусила кусок. Кушанье напоминало нашу поминальную тюрю и, скорее всего, делалось из разваренного риса, чуть подслащенного и посыпанного каким-то сероватым порошком. В общем, ничего смертельного. (Если, конечно, не принимать во внимание то количество мух, которое вилось вокруг свадебного угощения).
- Не вздумай всё съесть, - прошипел Иннин муж, продолжая фотографировать, а Михаил, тем временем, уже вовсю общался с молодыми и их родителями, поочередно пожимая десятки рук, которые тянулись к нему со всех сторон. Родственники молодых были счастливы, а соседи завистливо вздыхали. На их памяти ни у кого из сельчан за последние лет пятьдесят не гуляли на свадьбе иностранцы. Эх, и повезло же этой Ласрен и её папаше!
Минут через сорок мы снова уселись в машину и двинулись дальше. Туда, где в просветах между домами и почти не различимое по цвету с серым небом виднелось море. Еще минут двадцать – и мы на месте.
Рыбацкая деревенька оказалась в точности такой, как мы и ожидали: скромные, сделанные из самых неожиданных материалов домики, тесные улочки, почти полное отсутствие зелени и огородов. В отличие от России, в странах Азии деревни имеют четкое «профессиональное» разделение. Рыбаки никогда не станут возиться с огородами, а крестьяне не будут ловить рыбу, даже если море или река всего в паре километров от поселка. Главная «площадь» деревни, занимающая в пространстве от силы метров двести, была украшена небольшим павильоном (навес над покрытым кафелем полом) возле которого толпилось человек пятьдесят рыбаков. В центре павильона на верху садовой лестницы сидел молодой мужчина и что-то выкрикивал. Толпа реагировала громким гулом, свистом и улюлюканьем.
- Патрик, что это?
- Рыбный аукцион. Это центральная деревня, в которую съезжаются окрестные рыбаки с уловом и торговцы из пригородов Джакарты. А, может, и  из самой Джакарты. Я не очень понимаю местный диалект, так что не могу с ходу сообразить, кто есть кто…
- Ладно, пока суд да дело, давай сходим во-о-о-н в те крайние домики, попросим разрешения пофотографировать и поговорить за жизнь… - Наши мужчины просто рвались в бой, настолько всё вокруг выглядело колоритно и необычно.
- Ну, пошли…
Возле площадки аукциона осталась только Инна. Сначала она пыталась снимать действо, а когда пленка закончилась, оказалось, что её друзей уже и след простыл. А главное правило «потеряшки» в поездках – стой, где стоишь! И она осталась на торгах. Разобраться в правилах местной торговли с наскока было сложно. «Аукционист» монотонно и громко что-то выкрикивал: «Дуа-дуа-дуа-тры-тры-сойок-сойок-дуа!!!», а его помощник тыкал палкой в кучки рыбы, разложенные на полу. При этом тыкал он в одну кучу, но после того, как вскидывались вверх руки с поднятыми пальцами (одним, двумя или тремя), выхватить крюком, закрепленным на конце палки, он мог и совершенно иную связку рыбы.
Постепенно Инна и сама начала притоптывать и прихлопывать в такт толпе, повторяя эти непонятные «дуа-дуа-тры-сойок», а потом, расхрабрившись, тоже вытянула вверх руку с растопыренной пятерней. Как ни странно, это мгновенно засёк аукционист, указал на женщину и толпа радостно заулюлюкала. Помощник сделал ей непонятный знак, потом похлопал по плечу пожилого мужчину, который прямо светился от удовольствия и торги продолжились. Окрыленная удачей и подбадривающими криками рыбаков, втолкнувших путешественницу в самый цент площадки, Инна еще несколько раз выкидывала вверх ладонь, срывая бурные овации присутствующих…
Стоит ли говорить о том, что вернувшиеся за подругой Петрович и Миша с удивлением узнали, что огромная куча рыбы, сложенная на задворках павильона… теперь принадлежит им. Но разразиться праведным гневом на транжирку-жену Петровичу не удалось. Оказалось, что за весь купленный улов свежайшей и разнообразной рыбы, заплатить придется всего долларов двадцать.
- На острове пожарим! – решил Михаил, большой любитель свежей рыбки.
- Ага! И местных угостим! – тут же подхватила Аня, понимая, что даже при большой любви к морепродуктам нам ни за что не осилить килограмм двадцать морских деликатесов.
Эта идея была всячески одобрена Патриком и нашим водителем, который тут же отправился на поиски добровольцев, которые согласятся нас отвезти на остров. В любой другой день долго ему бы искать желающих  не пришлось, но сегодня на море был шторм…
Тем не менее, через час-полтора лодка нашлась, а пока шли переговоры, мы успели вдоволь набродиться по деревне.
Традиционный дом рыбака – это и дом и двор в одном флаконе. Более того, дом от дома (или двор от двора) здесь практически ничем не отделяются. И только узенькие улочки, разделяющие деревню на разновеликие квадраты (примерно соток по двадцать каждый) как-то упорядочивают этот хаос. Так, например, мы познакомились с местным пареньком, который согласился показать нам свой домик. Но прежде, чем мы попали в гости к СонЧу (так его звали) мы прошли насквозь через несколько домов его соседей: прямо через кухни, спальни, столовые и гостиные. Всё это – крохотные, не больше двух-трех квадратных метров помещеньица, но очень четко разграниченные по назначению. В каждой кухне стояла плита и маленький столик, в спальне лежал матрас, а в гостиной были замечены диваны и даже миниатюрные телевизоры. Правда, мы не очень поняли, зачем они нужны, ибо электричество в виде столбов и проводов присутствовало только на главной площади с павильоном и на той улице, которая примыкала к «большой» дороге. Большая же часть домов освещалась керосиновыми лампами, а обогревалась дровами. На дровах готовилась и еда.
Наш поход «в гости» оказался забавным. В каждом доме к нашей процессии присоединялись дети, женщины или старики, так что к СонЧу мы привели уже половину деревни. И тут остолбенели от удивления. Оказалось, что СонЧу – родной брат Акке, нашего сегодняшнего жениха. И пока мы крутились в деревне, развлекались на аукционе, свадьба приехала из дома невесты в дом жениха. Новобрачные удивились не меньше нашего, зато родня Акке сочла такое совпадение добрым знаком, тем более, что мы купили пару килограмм конфет, которые тут же были подарены детворе и прочим гостям свадьбы.
Думаем, что еще одним подарком для молодоженов станет эта книга с их фотографиями, если мы, конечно, решим еще раз слетать в замечательную страну – Индонезию!

Однако, день еще не закончился. И пока вы всё это читаете, наш раздолбанный рыбацкий баркас кувыркается, переваливаясь с одной огромной волны на другую, направляясь к таинственному острову.
Честно говоря, если бы даже никакого острова не было, день всё равно был прожит не зря! Это мы так думали, пока не попали на остров. И только оказавшись там, после утомительной часовой качки, вымокнув с ног до головы и перестав удивляться тому, что в глазах двоится, а в ушах гудит, мы поняли, что самое замечательное еще впереди.
Да-да! Это был совершенно фантастический остров! Остров, где все улыбаются….
Из письма к Оксане:
«Привет, моя Синеглазка! Сегодня получила от тебя два письма сразу... Правда, коротеньких, но зато одно с чудесными фотками! Класс!
Отчитываюсь по прожитому дню. Сегодня у нас все пошло с утра кувырком, на океане огромные волны и на улице дождь…. Но мы довольно быстро все переиграли и направились в маленькую рыбацкую деревушку. И совершенно неожиданно угадили прямо на... свадьбу. Жениха звали Акке, невесту Ласрен, а ехали они с венчания на мотоцикле. Мы погуляли немного на их свадьбе, перецеловались со всей родней, а потом пошли гулять по селу, откуда родом Акке-рыбак. И тут мы угодили на рыбный аукцион. Это когда рыбаки вываливают улов, а городские продавцы его скупают. Все было здорово, пока мне не захотелось тоже принять в нем участие. Переводчика рядом не было, я не очень понимала, что происходит, только слышала быструю скороговорку и выкинутые вверх пальцы. Все поднимала два, или три, или четыре, а я - сразу пять. В результате, под хохот местных жителей, мы стали обладателями огромной кучи свежей рыбы, которую решили зажарить на соседнем острове. Жители повели нас гулять по деревне, показывали свои нехитрые хижины, приглашали пообедать с ними. Фотки получились улётные! А потом мы на рыбацком баркасе поехали в шторм на остров. И попали еще в одну сказку. Это была замечательная деревенька, где ВСЕ до ЕДИНОГО жителя нам улыбались. Мы так поняли, что белых они не видят почти никогда, и поэтому не известно, кто кого больше фотографировал - мы или они. Мы играли с мальчишками в футбол, катались по острову на велорикшах, жарили рыбу и угощали всех желающих. Сейчас еле живые добрались до отеля. Завтра улетаем на Бали. Там нас ждет наш драгоценный Мора - тот самый первый гид, с которым мы покоряли Папуасию еще в 2006-м!

P.S.: А еще я сегодня выбила безымянный палец, когда играла в футбол. И теперь он синий и опухший!)))».


На фотке: выменял в соседней деревне на рыбку!)))