Божественная музыка

Я крепко спал, не первый видя сон,
В котором, выл заснеженный буран.
Тайга стонала, как медведь от ран,
А я всё шёл и знал, что обречён…

Вот, словно спичка, поломалась ель,
Не выдержав напора в сотни тонн.
Ствола обломок, в небо устремлён,
Укором Богу – что же мне теперь?..

Как будто кости белые торчат,
На месте слома – щепки из ствола,
Стекает кровью,  капает смола…
И  вдруг, осколки, струнами звучат!

Я слышу музыку,  а не прощальный вскрик,
Не плач, не стон – мелодию любви.
Так по весне играют соловьи!
В глубины сердца, этот гимн, проник.

Возможно Бог, увидел жест – укор,
Безмолвный глас, направленный к нему,
Обломки тронул, словно тетиву,
Рукой бурана…
Или это вздор?!

Но гимн любви, по-прежнему звучал,
И замирало сердце от него.
Я  умирал. И только-то, всего!
А Бог играл мелодию, играл…

Вдруг, тихий стук, врывается в мой сон.
Сквозь гимн любви, я слышу, кто-то плачет.
Открыл глаза, приснилось, не иначе?..
Нет, плачет кто-то, словно обречён!

Бегу к окну…, а за окном – февраль,
Рыдает так, что слёзы льются градом,
Стекло залил…
Шепчу ему:
-  Не надо!..
Хотя его, мне очень, очень жаль!

Жаль, что снегов не может подарить,
Что, как весна, размазывает слёзы.
А мог бы в иней нарядить березы,
Снежинки в белом танце закружить…

И тут я вспомнил виденный мной сон,
Мелодию любви, что в нём звучала.
Уверен я,  что слышал, лишь начало.
И как же я? Во сне был обречён!

Беру гитару, трогаю струну,
Пытаюсь вспомнить этот гимн любовный…
Февраль затих, лишь дышит чуть неровно…,
Отдёрнул тучку, выпустил луну.

И старый тополь больше не скрипит,
Как будто слушает.
 А, может, показалось?
Но ведь конца не слышал, эка жалость!
А может музыка в конце лишь и звучит?..