Родился, и - на войну!

     Из "семейно-исторических" бесед с мамой. Ноябрь,2011г.

     - …Новороссийск бомбили регулярно, с немецкой точностью. Ровно в восемь утра слышится гул. Все бросаются в укрытия. Волна за волной, ряд за рядом…
     - А в Крымскую-то вы как попали?
     - Папа, дедушка твой перевелся на крымский винзавод. Оттуда, почти, сразу - в ополчение…
     - Мам, а мы, то есть, вы с отцом?
     - Да, да, сынок, ты уже был «в проекте»… Мы с твоим отцом пожили немного вместе... Остались, было, в Новороссийске, отца твоего мобилизовали…  А я (смеется), ну, мы с тобой – в Крымскую.
     - А потом?
     - А что потом, сынок? Жили под немцами… Тебя родила…  Болела очень...
И ты дохлый был. Такой дохлый… Бомбежки… С тобой бежишь в подвал... из подвала… Я худая такая, болела, кормить тебя нечем, ты орёшь… Тётки разные мне  со всех сторон: брось ты его, не выживет он… Ты, мол, ещё молодая, нарожаешь… Кормили тебя кукурузой, нажёванной… в тряпочке. Молока не было…
     - Получается, родился я, и сразу - на войну…
     - Ну, получается так, сразу под артобстрелы…
     - А немцы сильно вас доставали?
     - Они… очень надменные такие… комфорт страшно любили. Управа у них была в самом центре, в хорошем здании. Много наших… их обслуживали: стирали, убирали, ремонты всякие…
     - А по домам расселялись?
     - А как же… Так, там ещё ж  румыны были. Немцы с ними в одних домах не жили. Если немец идет, видит румын во дворе, то не будет заходить. Так мы пользовались. Старались, чтоб румына на постой… Жил у нас один. Красавец, статный такой. Когда уже немцы уходили, а потом и румыны, соседи его просили остаться. Хороший был человек... А я была молодая, красивая (улыбается), хоть и жизнь тяжелая… Никому такой жизни не пожелаешь. Как люди всё терпели? 
     - Мам, вы же с бабушкой и Томкой жили? Как с голоду не померли?
     - Та, как… Работали за еду. Да и постояльцы… Зиму тяжко было. А с теплом-то уже веселее стало. Немцы, когда уходили, народ - такой, что работать может - согнали школу. Приготовили с собой забрать. Кто ж им там подштаники стирать будет? Привыкли тут уже…  Ну, и так, баб молодых подбирали - полезное с приятным…
     - Ты же с маленьким…
     - Ну, так слушай…  Вот им, как уходить… С утра начали сгонять… И меня из дому все ж зацепили.
     - А я!?
     - Ну так я и говорю, куда ж  без тебя… Я все время тебя с собой… как с писаной торбой.  Нас туда всех и собрали. В зале сидим… кто как…
     - Прикладами?...
     - Та нет, чего там, культурно. Даже, если кто чего там забыл, отпускали домой.  На работу же люди собирались, не сбегали…
    - Ну?
    - Что «ну»? А потом, чтоб не разбежались, или еще чего… так приставили охрану.
    - А ты?
    - И я там. Бабушка твоя пришла, в ворота кричит мне: давай, мол, я с тобой…
Она меня очень любила, да и ты ещё тут, жалко. Мне, конечно, тяжело было… Но молодость – ничего не боялась… Маме, ну, бабушке, говорю: "Ты что? А Томку на кого оставишь?" Ей же, тетке твоей  всего тринадцать было… В общем, бабушка одумалась, но плачет: « Куда ж ты с ребеночком-то? Пропадете…»  Крыша, как сейчас бы сказали, у всех ехала…
    - Ушла бабушка?
    - Ну, да. Ближе к вечеру уже и ты орешь, голодный. И народ там стал  волноваться: что будет? Я хожу, трясу тебя, успокаиваю… А тут дед какой-то рядышком. Говорит: «Дай-ка мне его…» Взял тебя, положил, так, на колени, гладит… Ты затих потихонечку, уснул… Дедушка этот мне и шепчет… Он, оказывается, тут при школе плотничал… Его так вместе со всеми и закрыли, как работал… Вот он меня и направил. Там у него мастерская - окошком как раз на соседний двор… Я - туда с тобой, окошко открыла… Хорошо, не высоко. Так тебя с окна и спустила. Да… И сама…
    - А как же охрана? Не заметили?...
    - Хм… охрана… (усмехается) Они ж не военнопленных охраняют, а баб полудохлых…
    - Досталось тебе…
    - Да… Так слушай дальше. Подбираю я тебя, и через двор этот - на улицу…
А пока то, да се, на улице – комендантский час. С этим у них строго было…
    -?!
    - Да… Всякое было, если кто попадется… Ну так вот, выходим мы с тобой со двора. А тут, как на ловца и зверь…
    - Немцы?!
    - Ну да, я тоже подумала. Солдат идёт, вроде как полицейский… Сумерки уже… Я обомлела вся. И тут присмотрелась…  Знаешь, лицом, как будто бы, русский…  Была ни была! Я к нему: мол, не проводите ли меня до дому, задержалась тут по делам… Ну, он меня, как бы «под ружьём», и проводил… до самого дома… И как я сообразила быстро. Прижмет в жизни, так сообразишь…
    - Ну, мама, прямо, триллер какой-то…
    - Что?
    - Ладно, мамуль, я тут тебя утомил расспросами, отдыхай…
    - Ну, давай, сынок...  Трудно всё вспоминается…  Когда что было? Путаешься. Время будет, ещё посидим… расскажу, как ты чуть не помер… Слава Богу, живой остался…
    - И, правда, Слава Богу!..  Так я пойду?
    - Да, сын, я ж тебе не договорила про  этот мой побег…
    - Что, ещё не все тогда закончилось?
    - Ну, конечно. Он меня, этот полицай вёл когда, немцы, что из охраны... или в окна управы заметили? В общем, видели они меня… Я так думаю. Потому, что смотрю в окошко: они - прямиком к нашему дому…
    - Может, кто донёс?
    - Та нет, кому там надо… Немцы ж – они дотошные: как это ушла? Надо вернуть! Я и тут успела придумать… Тебя бабушке, а сама – в коридор…
Я как раз туда, а они – с улицы. Темно ж в коридоре… Шаль накинула… Как старушка, согнулась, и - мимо них… Они ж не думали, что их тут ждут. Бегу огородами… и до рынка… А там у знакомой… Рисковала, конечно… А как стемнело совсем, Томка за мной и прибежала… Жутко ругались они… Но обошлось как-то. Им уже было не до нас. Это они по инерции - порядок соблюсти... А ночью они ушли… Следующей ночью и румыны за ними… Слава Богу!
    - Ты хотела про меня… Как я чуть не умер…
    - Ну да… Так вот, те ушли, а пришли наши. И стали всех грузить на машины и вывозить… Готовились: бои будут переменные… «Голубая линия» там, за Крымской… Вот, чтобы население не пострадало…
    - Да, сейчас бы так заботились…
    - Да. Ну, так, о чём я? А… Ты сильно заболел. И врачи ж там были уже: ничего определить не могут … Так, могли бы остаться, не ехать, но тебя же куда-то надо дальше показывать, лечить. Бабушка с Томкой остались…
 А я сижу в машине, чувствую вдруг: ты так потяжелел... ну, просто, нет сил тебя держать…  И опять повезло на доброго человека. Остановились в станице, под Кропоткиным где-то. Старушка незнакомая… из беженцев. Говорит: "Давай я тебе перед иконами его заговорю. Может, молитва и поможет… Я сразу узнаю: жилец, так жилец, а нет, так…" В доме, где ночевали, как раз иконки… Она нас из комнаты всех выпроводила и с тобой молилась… долго так… Потом открывает двери, улыбается… Тебя на руках держит: «Будет жить! Будет! Дал Господь…» Представляешь, ты полегчал сразу как-то, и пошёл на поправку…  Потом в Ставрополь приехали, лечились еще…
    - Да, мамочка, намаялась ты… Интересно: молитвы помогли, или руки у этой бабушки были целебными?
    - А, может, сынок, так Господь  решил, чтобы ты остался на этой земле жить…
    - Да, история… Спасибо тебе, мамуля. Жаль, что бабушку ту не смогу поблагодарить…
    - Почему? Можешь. Относись к людям по-хорошему, не делай зла…
    - Я постараюсь, мамочка. Ну, ладно,я пошёл. Пока.
    - Пока, сын.