Парадоксы

1.О СПРАВЕДЛИВОСТИ

Полковник, сочиняющий тайком,
Нам непонятен
                и порою странен:
Обструган, гладко выбрит и надраен –
Он так хорош перед своим полком!
А ночью,
                после бани и вина,
Распарен, рассупонен, размундирен,
Исполнен долга,
                терпелив, как Пимен,
Он пишет, примостившись у окна.
И яростно сопит его жена,
В ночных мечтах лаская лейтенанта –
Нахала, анекдотчика и франта, -
Неутоленной страстью сожжена.
Поэзия – вот мировое зло!
Она услада слуху, но не телу,
Она помеха воинскому делу,
Она забава,
                а не ремесло.
Кому же по уставу отвечать?
Прочь, справедливость,
И рассыпься в прах ты!
Свои стихи
                полковник даст в печать,
А лейтенанта сдаст на гауптвахту.

3.

Не делаю того, что надлежит,
Разумное и вечное не сею, -
Меня давно поэзия смешит
Бесстыдной задушевностью своею.
Краснею и сгораю со стыда,
Читая стих, составленный убого.
Увы, не все зависит от труда,
Талант пока по-прежнему от Бога.

7.

Любого время превратит в козла:
Обвиснут щеки, оплывет фигура.
Надменный мальчик – ясные глаза,
Куда твоя девалась шевелюра?
Где бескозырка,
                клеш твой и палаш,
Порыв и беззаветность неуменья?
Где кортик твой,
                и офицерский плащ,
И танца черно- белое вихренье?
Про вечность, про надзвездные края
Не надо, не рассказывайте сказки.
Ты посмотри – вот девочка твоя,
Нелепый ворох доброты и ласки.
Ты в смертный час не вспомнишь про дела,
Ты спросишь жизнь, промчавшуюся мимо:
Зачем она, недолгая, была
Загадочна, светла, неповторима?

10.

Хорошо бы сбежать
В лес
И не знать никаких
Уз,
Хорошо бы в ребро
Бес,
Даже пусть седина
В ус.
Понимать разговор
Птиц,
Думать, будто бы мир
Прост.
Хорошо бы лежать
Ниц,
Сколько можно стоять
В рост!

11.

Почему безумствуют поэты?
Думаю, все это потому,
Что летят неистовые светы,
Видимые только одному.
Что звучат умолкшие сказанья
Лишь ему повсюду и всегда.
Жизнь поэта – самоистязанье,
Самоистребленье иногда.
Пусть молва толкует по-другому
Путь его в бессмертие и тьму, -
Страшен шепот,
                но бесшумны громы
И безвредны молнии ему.

15.

Как много я терял
И близких и неблизких,
Как много хоронил
                в могиле и в душе!
Их символы – кресты и обелиски –
И те давно затеряны уже.
Затерян в детстве сад,
В котором вишни, вишни…
И шелест парусов,
                и запах талых вод,
Та девочка – и шаг ее неслышный,
И дождик у Кропоткинских  ворот.
Стихи мои – и те
Ушли и не вернутся,
Как  будто их не я,
                а кто другой сложил.
И дочери по-взрослому смеются,
Хватив житейской мудрости и лжи.
Мы жили так –
                и веря и не веря,
И не могли понять
                в былые наши дни,
Что перемены –   все – таки потери,
Хотя порой и к лучшему они.
Я не прослыл ханжой
И не просил покоя,
Обиды не копил,
                не думал о постах, -
А в результате тождество такое:
И грудь в крестах,
                и голова в кустах.

21.

Мне приснилось:
Я друга случайно убил,
Даже думать об этом боялся.
Мне приснилось:
Я женщину страстно любил
И себя, как урода,
Стеснялся.
И прошиб меня
Потом
Холодный испуг,
Я проснулся, от ужаса млея,
Огляделся – и вспомнил не сразу,
Что друг
Счастлив с женщиной,
С тою, с моею.

22.
В синеве
                прорывается  серый свинец,
Предвещая начало,
                а может, конец.
И подснежники пахнут
                на все города,
И бездомные двое
                бредут никуда.
Их ночные аллеи
                ведут без конца,
Лишь на самой заре
                отголосок свинца.
Только есть у любви
                обреченности весть:
И прекрасно, и страшно,
                и глаз не отвесть.