***

Зачем же я лезу в запретные дали,
Откуда, возможно, вернуться трудней,
Чем в джунглях ночных в окружении огней
Отказаться от сладости Кали?

Зачем я в обратную сторону сущего
Душу стремлюсь завести на яву?
И за гранью бытия аватарой живу,
Оттуда и слышу  Зовущего...

Почему мое сердце не тянется к норме,
Вбитой гвоздями за тысячу лет?
Не кажется  мне аксиомой запрет,
И карма вращается в шторме.

Что-то, наверное, там потерял
В жизни прошедшей, а может, и в этой.
Может быть, древних предтечей заветы -
Грядущих умов составной материал.

Нечто в забытых давно библиотеках
Сожженных по воле "спасителей душ".
В криках поджаренных ведменных туш
И тех же, утопленных в реках.

Что, оккультистом уж тянет назвать?
Или хуже того, я слуга Сатаны?
Шайтановой брат двадцать пятой жены?
Правда, легко ведь шаблоны ковать?..

За гранью мышления, догм и писаний,
Созданных, дабы согнать нас в стада
И с совести смыть угнетенья года.
Лишить сокровеннейших знаний.

Прежде Зовущий был недосягаем.
Мне тернии резали пятки на дне,
В заранее выбранном мною же сне,
Пираней сьедала свирепая стая.

Мной оказались все эти капканы.
Ханжество,  ложь и себе самому
В ответах на каждый вопрос: "Почему?"
Правда казалось такой нежеланной.

Тени оставив себя изначального,
Им же отдал я на помощь глаза,
Чтоб дальше в пути поутихла гроза,
В штиле вся правда опальная.

Лишь безмятежность позволит увидеть
Того, кто ты есть, кем ты быть не хотел,
И был недостаточно тверд или смел,
Чтобы истиной душу насытить.

Вот же, стою я на снежном, на пике!
Тень на ковре облаков под ногами,
Солнце златыми ласкает лучами,
Улыбку от Сердца я жертвую Дике.

Здесь я ничей, и ничто не мое.
Свобода моя и других от меня
Растворяет, с собою навек единя,
Голосами моих воплощений поет.

Как же хотелось дослушать мне зов,
Но демоны страха, внушенные грани,
Вновь заставляют бояться желаний,
Я падаю в холод железных оков.