Стоя на сером

Кто-то хорошеет, кто-то вперед,
А я - так, просто.
Кто-то влюблен, кто-то поет,
А я - труп с тростью.
Музыки нет, глаза пусты.
Тошно.
Не человек, и не мертвец -
Кто я?

Разбежаться бы вверх, раскинуть крылья и - ввысь...
Только что там удержит? Не радость, а боль - как хлыст.
Представлю - стою высоко на сером... Больно.
Но оставаться внизу сил нет. Спасибо. Довольно.
Что там вверху... по сути, все то же - мысли.
Вот только в банке моей душевной им душно - скисли.
И вниз не упасть, и вверх не взлететь - на месте,
Как будто как курица ты застрял, сидишь на своем насесте,
Не рад бы взлететь, а радость - упасть,
Разбиться, загнать все силы.
Чтоб падать, быстрее, быстрее назад,
Забыв, что когда-то видел.
Ты видел, что там, где-то сверху, так быстро мелькнуло.
Тишина, вдохновенье, судьба или (может быть) рай?
И внутри тебе что-то так страстно и тихо шептало:
"Только не умирай, только не умирай, только не умирай"
И душа (может, все же она сохранилась)
Так пылала, и, счастьем полна, все старалась воззвать тебя выше,
Чтобы падать все было страшнее назад...
Но а ты, постояв у порога на сером, этот шепот когда-то так просто и гневно унял.
И с тех пор и вернуться так больно на землю, в молчанье,
И взлететь - ты не можешь, хоть был бы, наверное, рад...
Сердце тухло, и долго огнем не объято, и любовь больше вовсе не рай,
Что-то хочется, что-то, куда-то, но любое движенье все больше рождает преград...


Кто-то тихо вперед, кто-то с годом все краше и краше,
Кто-то очень влюблен, кто-то дивно об этом поет.
Ну а я - просто труп, хоть и с старой натруженной тростью,
Что, сгибаясь и кренясь,
Меня по дороге ведет.