О девушкином ногте и енеральском ПСМе

Хрустнул сломаный ноготь и я многоэтажно выругалась. Он молча нырнул в карман джинсов, чем-то там многозначительно пошуршал и извлёк складной швейцарский нож. Затем, что-то пробормотав себе под нос вышёлкнул из него ножницы. Взял меня за руку и с невозмутимым лицом начал чекрыжыть то, что осталось от ногтя и мешало жить. Критически осмотрел результат своей работы, который теперь обрёл кубистский стиль и обронив: Ща буду! куда-то делся. От моего любопытства зачесалось " во всех заветных Ленинских местах". Прошло две минуты. Дверь вышибло набок от мощного удара снаружи, а в соседнем кабинете что-то загремело и покатилось по полу,
собирая стулья и цветочные горшки. А может кто-то, не знаю. Во всяком случае материлось оно, как похмельный журналист. Он пришел. Не один пришел, а с табельным ПМом, затёртым до металлического блеска. Взял меня за руку и пистолетным антибликом начал спиливать острые уголки с моего многострадального ногтя. "Звиняй, пилка занята - опера ею допрашивают". Пилил, пилил, потом выдал: "Да этим антибликом только жмурикам пятки чесать!" Погромыхал в сейфе и вынырнул аж с ПСМом. Я малость ошизела от такого расклада. ПСМ старых годов, с дюралевой оболочкой рукоятки - где он его взял? Словно прочитав мои мысли, уронил: "Это одного генерала ствол, наградной. Молдаване дачу обнесли, генерала отметелили и железяку увели заодно. Теперь пригодится." И этим самым генеральским ПСМом, с дарственной надписью "От товарища Адмирального штаба космоводолазных войск дарагхому енералу-прапорщику подводной кавалерии Сигизмунду ибн Дормидонтычу фон Непомнюкакего де Забодай-Бодайлову по случаю некислого юбилея торжественной жизни." допилил мой ноготь. Быстро у него получилось - пока я искала знакомые логограммы на генеральской пукалке - пробежался по всем остальным пальцам. Бодро гаркнул "Государю-императору ура!" выпрыгнул в окно - и ... улетел. Расследовать очередное хищение капусты из пирожков в столовой базы торпедных самокатов.