Быстротечность

                Часть первая.

-Подающий руку не нуждается в жалости. Из какой бы трясины она не тянулась бы тебе на помощь. Вслушайся в шёпот павших. – Оуоколо приклонив колено, коснулся губами носка ее балетки.
- Ты ведь слушающий, не меньше других должен знать как губительны лживые речи. От тех кто испытал всю сладость греха. Тот кто спасает свою гнилую душу, бросая в огненную пасть чужие. Тот кто марает сажей поцелуя невинные руки. – пыльца слетела блистающим дождем под ноги.
- Но поздно! – он вскочил вскричав. – уж пущен в сердце яд. Ты женщина! И своей сущностью прилипла к словам. Твое добровольное рабство, или прыжок к свободе – это одно слово. Твой поход на костер, твоя материнская ласка – это одно слово.
- Оуок ниже тебя даже Черные Боги не падали. Даже небожители не видят дальше. Но даже ты, с зашитым ртом, не о многом сможешь рассказать. И пусть свет Наш хранит меня от твоих сетей.
Оуоколо схватил рой звезд в кулак, как вырвал кусок из белой простыни. И вскричал:
- Да разве ж ты мне не сестра!
Его гнев повис над Айоуа.
- Тогда и вот тебе предел. Всю власть надо мной превращаю в прах и пепел. Я спрячусь в этой мерцающей пустоте такими мелкими осколками, что искать тебе их только обезумевшим от одиночества. Когда ты вновь придёшь к себе, обернувшись через плечо. Ты придешь в себя, когда поймешь что весь твой путь назад чуть больше шага.  Но торопись пока из спасения, я не превращусь в наказание.
Через шесть тысяч лет.
- Гена ****ырот!!!  Я разгадал их секрет!!! – Скотов повис на Лебединке.
- Тише Сема. Чтоб ты родился с кишечником! – Лебединке был ректором института  Белковых форм жизни.
- Гена ты не представляешь!!! У тебя в голове такое не поместится!!! Электричество! Вот на чем держалась их цивилизация.  Один и ноль вот весь алфавит. Это гениально просто. Скажи нам такое в голову могло прийти?
- Ты слишком идеализируешь их восприятие. Откуда ты знаешь что они были лишены болячек современного общества. Будто отношения меж двумя личностями не имели изъяна?
- Но кто сказал что я на это надеюсь?
Геннадий Лебединке согнулся попалам в истерическом приступе хохота:
- Если даже я на это надеюсь. -  тоном обреченного на истинную смерть он произнес. И обдав ощущением запаха порхнул вдоль нескольких измерений, привычно расслоился на уровни.

                Часть вторая.
                Голос из прошлого. За шесть тысяч лет.

- Да ты красота. Но кроме меня, для тебя, ни кого. Я здесь один, а ты здесь со мной. Исчезну я, исчезнешь ты. И больно будет тебе, не мне.
- Не нужно унижаться и марать мою обувь слюной.  Слишком много сказано. Думаешь мне тяжело потерять себя? Тяжелее чем терпеть твои изгибы мысли. Ты оцарапался о дно. Мне той же участи желаешь? Я не хочу тлеть на кончике сигареты, не хочу видеть море на дне бутылки. А теперь перехвати инициативу, скажи что я дура!
- Дура!  Ты дура! Я тебе твержу в сто миллионный раз! Не о том я тебе сказать хочу. Я оцарапавший дно не сточился . Слишком много успел понять падая. – Оуоколо заискрился эмоциями в пустоту.  – прошу как последний из выживших. Нас же здесь только двое. На двоих один мир. Давай поделим его на двоих. Пусть он будет нашим, но целым.
- Любовь. Вот чего ты ждешь.  Разделить вину на двоих. Но я не хочу отвечать за твое безрассудство.  Это только из-за тебя мы остались здесь вдвоем . Это ты хотел усложнения, тебя предупреждали! Но нет! Как же! Ни кто не может быть сложнее чем великий Оуоколо! Погряз в примитивной игре. Даже там умудряясь совершать те же ошибки. Слишком увлеченный собственной значимостью ты забыл истинный путь.
Оуоколо молча слушал, опустив голову. Слова Айоуа глубоко задели его. В стремлении к усложнению он вдруг вспомнил,  и ему стало очень плохо.  Разбросанный по расстоянию, перестал ощущать себя целого, лишь комком чего-то неоднократно раздробленного. Одним из несчетного количества.  А потом пришла ничтожность не угасшего, в сравнении с тем, что уже навсегда остыло. Тогда стал собрать все, до чего мог дотянутся,  в чем тлела хотя бы малейшая  искра. До тех пор пока не удивился из себя же сотворённому.  С бешеной скоростью он носился от одной своей частичке к другой,  считал и не мог сосчитать.  И  осознав собственную бесконечность в  трехмерности, принялся снова дробится. Тогда его было еще много.
- Вот видишь – Айоуа вновь собрала его в целое, - ты снова принялся за свое. Но я принимаю твою просьбу. Я принимаю правила твоей игры. Смотри же, чтоб ее окончание не стало твоей смертью.
И они стали целым . На что всемогущий, но глупый Оуоколо лишь усмехнулся в пустоту и тут же в ней растворился.
   
                Через те же шесть тысяч лет.

Когда Семен закончил расшифровывать запись, откопанную в измерении – свалке  ошибок, потухли три средних галактики, а  Либединке сняли с поста ректора.