Глава вторая

Дрейфовать по орбите Плутона не вышло. Генрих попросил срочно разворачиваться и нестись в сторону загадочной Венеры. Ничего так и не объяснив, заставил нас немного понервничать. Однако же, сам на Венеру не отбыл, а отправился на Юпитер, делать оценку грунта и окружающей обстановки в точке будущего размещения базы СЭП с Венеры.
Энергии у нас было не так уж и много – на орбите мы хотели дождаться заправщика, он как раз шел вдоль орбиты вращения Плутона, попутно собирая и утилизируя космический мусор.
– Сашка, на скачек хватит?
– Сейчас, пойду, посмотрю запасы.
Его шаги удалялись где-то в глубине коридора, а я пока вытащил пульт и дал команду на разворот, задал координаты планеты по Декарту и Зонгеру. Экранчик на левом подлокотнике заработал, и на нем показалось звездное небо, промелькнуло маленькое солнце, и корабль медленно двинулся в заданном направлении.
Прошла неделя, и мы уже были рядом, оставалось буквально каких-то два-три часа. Трудность представлялась в том, что было почти невозможно засечь точное местоположение базы – черт знает, куда они могли переместиться с момента введении базы в эксплуатацию.
Но еще до входа в верхние слои атмосферы, еще не проникнув в пушистые и неподъемные грозовые тучи, мы получили сигнал с базы.
– Повезло, они прямо под нами. Сбрасывай скорость, включай преобразователи и будем снижаться.
– Есть, мой капитан! – сказал Сашка, щелкая рубильниками.
– Погодные регистраторы сообщают о чрезвычайной нестабильности. Есть связь с планетой?
– Чтоб тебя! – крикнул бортинженер и сильно пнул блок связи, – Не слышно никого, и нас, кажется, никто не слышит. Даже до Земли достал, а Венера – хоть бы хны.
– Да, Палатина нам не хватает.
– Кстати, что за имя? Откуда он и куда он делся?
– Я думаю, он не будет против, если я тебе расскажу. Он с планеты b, она же Беллерофонт. 51 Пегаса b – экстремальная планетка, скажу я тебе. Тысяча градусов по Цельсию – это тебе не на Луне палатку ставить, а система «горячего Юпитера».
– А каким же это образом он к нам попал? И вообще, какая может быть жизнь при тысяче градусах? И как он принял человеческий облик? Я всю жизнь думал, что он человек.
– Жители других планет могут много больше, чем мы способны себе представить. Магматическая и плазмоидная жизнь, например. Они же, в принципе, изначально бесформенные. Уровень ментальности у них повыше нашего. А в сравнении с нашими, даже на сегодня, развитыми технологиями и способностями, ребята ушли на много эпох вперед. Итак, беря во внимания все, на что они способны, то явно у них есть возможность легкого приспособления и адаптации к внешней среде, а следовательно, изменение внешнего облика – один из важных факторов, так как обретая форму и очертания коренных жителей планеты, они легко адаптируются в обществе.
– Ну, допустим, что все то, о чем ты говоришь – правда. Скажи мне, как плазмоидная жизнь с Беллерофонта (так?), попала к нам на корабль? Да я вообще не помню, как он сюда попал!
– Саш, успокойся. Ты и не помнишь, как он нас покинул, точнее, сошел с корабля.
– Кстати, да, где я был? Анатолий, что за дела?
– Когда впервые я встретил Палатина, тебя и в помине не было. Случилось это двести семь лет назад, тогда еще только зарождались межцивилизационные контакты и с планет очень редко улетали куда-то далеко. Обычно полеты ограничивались солнечной системой, по крайней мере, у нас. Так вот, была направлена экспедиция на Плутон, обычный вылет, что-то вроде разведки. И вот тогда, я его встретил, точнее, нашел, совершенно случайно. Брал пробу почвы – отсек кусок под ногами, запечатал его и запихнул в гиперпространство мешка. Отошел вправо буквально на несколько метров, капнул еще раз и ничего – лопата словно проходила в какую-то жидкость, не привнося никаких изменений. Я попытался еще раз – снова тщетно. Тогда я плюнул на это дело, в прямом смысле этого слова, и услышал шипение. Я повернулся и увидел, как слюна моя пузырилась.
– Стоп, как это ты «плюнул»?
– А вот это, Сашка, совсем другая история. Дай дорасскажу. Так, о чем я? Ах да, слюна моя изошла паром. Мне повезло увидеть очертания, издалека напоминавшие кого-то вроде фентезийного тролля. Он был выше меня раза в три, хотя я сам по себе не очень-то низкий. Грани его силуэта светились оранжевым, как на радуге. Он медленно поднял левую верхнюю конечность, я симметрично поднял правую, потому что, если честно, я не был уверен, стоит ли он ко мне спиной, или все же лицом.  Он медленно принял мой облик. Этот процесс просто неописуем, поэтому я часто вспоминаю тот миг. Он переливался всеми возможными цветами, которые я видели теми, о которых даже не задумывался. Мы не говорили, пришлось его запихнуть в мешок и быстро возвращаться на корабль – дали сигнал на отправление. Хотя нет, я вру. Он сам мне подал знак, что хочет отбыть со мной, что он застрял на этой планете. Это была телепатия. Такое чувство, что я, молча, говорил с самим собою. Полет прошел удачно.
– Так, дружище. У меня будет к тебе пара-тройка вопросов, скорей пара-тройка десятков. Ты сказал двести семь? Как так? Или это несмешная шутка или, правда. В твоем случае это может быть как первым, так и вторым. Так, дальше, скажи мне, все-таки, как это ты плюнул?
– Про свой возраст я промолчу. Это не так уж и важно, а вот как я дышал, так это просто – у нас была программа, по которой мы тестировали жевательный источник воздуха. Хорошая штука, правда сказывается на работе легких, когда возвращаешься на Землю и дышишь в родной атмосфере. Проблема прототипа состояла в том, что в нее вложили чистый кислород, и, когда мы вернулись домой, не досконально чистая атмосфера сказывалась на дыхательных путях. Программу свернули. Все, садимся…
Сашка побежал и сел в свое кресло. Практически одновременно щелкнули ремни безопасности – мы были готовы к любой посадке. Ко всеобщей радости, даже при таких ветрах, автопилот удачно пристыковался к транспортному шлюзу, торчащему вверх, как на всех базах СЭП. Гравитационный лифт быстро доставил нас вниз. Там меня и Сашку ждали не очень веселые люди, хотя было видно, что нам они рады.
– Най! Най! Старина, как же долго я тебя не видел! – Ко мне бежал Палатин, он широко улыбался. Я сразу же узнал искусственно выращенную бороду – такая же была и у меня.
– Кого я вижу! Значит, и тебя сюда позвали.
– Конечно, был тут неподалеку. Чинил блок связи у телескопа Риддл. Откомандировали меня с Луны, понимаешь, надо им чинить. Я что, один в этой системе?
– Один, с нормальными руками и хорошими знаньями. Я бы сказал, всевозможными. Удачно свел нас фатум, не правда ли?
– Правда. Правда, Най. Совсем забыл, как ты выглядишь. А воспользоваться видеофоном у нас мозгов не хватило. Кстати, видел там, наверху, в восточной части пристыкован мой новенький глайдер?
– Нет, там такая буря поднялась, ничего не видно. Неужели там 63-F? Этого же прошлого года выпуска!
– Именно он.
Вдруг из толпы вышел грузный человек, громко цокая каблуками. У него были видны как минимум три подбородка. Он немного пугал и вызывал отвращение, как некоторая тварь, источающая гной и зловоние.
«Это управляющий, Нильс Бром. Он тебя уважает, даже слишком. Как узнал, что ты летишь сюда, всех на уши поставил. Можешь обращаться с ним как хочешь» - в голове зазвучал знакомый голос.
Я кивнул Палатину и сделал шаг управляющему навстречу. Неожиданно, этот необъемно полный мужик, бросился напрямик и давай пожимать мне руки, приговаривая: «Здравствуйте, господин Советник Высшего Круга. Как Вы добрались?»
– Не надо так официально, если хочешь, просто Анатолий. Так будет проще и тебе и мне, да и смущать никого не будем.
– Да-да, конечно.
– Так, хватит разговоров, – обратился я ко всей встречавшей нас аудитории, – доложите обстановку. Что уже сделано? Докладывать можно не по уставу – для любезностей ситуация не та.
Из уже расходившейся толпы, к нам на центр, выбежал, приложив к этому, видимо, немалые усилия, человек: «Анатолий, ситуация патовая: кардинальное изменение состава атмосферы, плюс так же изменение структуры литосферы и глубоко залегающих слоев коры. К тому же прыжок в температуре – рассеивать облака мы больше не в состоянии, содержание в почву металлов непонятным образом растет, в связи с этим увеличивается процент отражаемых солнечных лучей от поверхности. Такое впечатление, что планета пытается нас отсюда выжить…»
– В общем понятно. Изменение микроклимата планеты. Выход – эвакуация. Впрочем, ничего необычного, тем более для Венеры. База подготовлена к транспортировке? На Идущего я могу взять только управляющего, командный состав и особо ценное оборудование.
– Я возьму максимум двух-трех. – выкрикнул Пал (он же Палатин).
– Стой, я бы хотел, чтоб ты отправился с нами, Пал. Мне кровь из носу нужен связист, а то мы вдвоем с Сашкой не в состоянии поддерживать работоспособность всего корабля.
– Погоди, Най, а как же мой новенький 63-F? Я только-только его купил! Нет, не то, что бы я ни хотел лететь с тобой, не что, что бы ни хотел вернуться на Идущего, просто мне жалко только что купленного «жука».
– За него не переживай, я Юпитера идет транспортник, который будет тащить базу и персонал, а твоего «жука» могут забрать на борт, я договорюсь. Получится так, что никуда и не летал.
– Ну и хорошо, я все равно не особо горел желанием чинить этот Риддл. На кой черт он мне сдался? Пусть еще кто чинит. Летим.
Тут началась суматоха. Ничего, особенного интересного не происходило, может за исключением того, что гравитационный лифт не смог поднять меня и Нильса, управляющего, потому мне пришлось сойти. И, как мне показалось, он слышал наш смех, хотя все правильно – людям нужна была психологическая разрядка.
***
Командный состав, к счастью, оказался не таким уж и многочисленным, но, не смотря на это, они заняли все кубрики. Я добрался до командной рубки, Сашка и Пал шли позади. Голосовая команда «отдел связиста» вывела из-под пола два на два метра площадку с небольшим креслом перед более громоздким блоком связи.
– Вот и он, родимый. Пять лет меня не было, а он все такой же удобный. – Мягко и с удовольствием протянул Пал.
– Конечно, дожидался своего законного хозяина. А нам приходилось пользоваться вон тем, относительно портативным. Но он, собака, частенько барахлит.
– Ничего, сейчас мы тут быстренько все наладим.
Я уселся поудобней, потянулся и вытащил из подголовника микрофон.  Объявил по громкой связи: «всем собраться в кают-компании. Не шуметь. По кораблю перемещаться спокойно». Стоило мне подумать об управляющем, как он возник в дверях нашей рубки. Нильс пристально смотрел на меня.
– Неужели ты не нашел кают-компании? Там горят три лампы желтого цвета – специально для тех, кто в первый раз на Идущем.
– Простите, господин Советник  Высшего Круга, мне просто стало интересно, что и как у вас тут устроено – я ни разу не был в командирской рубке, только в жилых отсеках.
– Нечего тут смотреть, я попросил собраться в кают-компании. Даю три минуты.
Управляющий испуганно поклонился и засеменил по коридору. Я еще немного посидел, спрятал микрофон, окинул взглядом рубку.
– Как хорошо, все по-старому, все на своих местах. Аж смотреть приятно, когда работают такие профи. И это – моя команда.
– Пропел свой хвалебный памфлет? Иди, тебя ждут. – Задумчиво промямлил Пал. – Давай, давай, иди.
– И, правда, чего заставлять людей ждать? Сам же их собрал. – Одобрительно кивнул и бортинженер Александр, – полностью поддерживаю предыдущего оратора.
– Мелочь, а приятно. – Сказал я, уже подходя к выходу.
– Что именно, Най?
– Все вокруг мне «выкают». И только двое на этом корабле спокойно могут обращаться ко мне на «ты». Так приятно, когда есть такие люди.
– Ребята, почему Най? Это что, прозвище? – Сашка вдруг оторвался от своего занятия и быстро переводил взгляд с Пала на меня. – А ну говорите!
– Погоди, я сейчас вернусь и мы тебе все расскажем. – Сказал я и вышел.
В кают-компании шумели, из трех желтых ламп горела одна – не хватало лишь меня, и я явился. Как только они увидели фигуру в проходе, все уселись и замолчали, пристально уставившись на капитана корабля, который их спас. Я немного поиграл челюстью и окинул взглядом лица – на них светилась радость спасения, но она странно мешалась с какой-то тревогой и толи страхом, толи трепетом. Их управляющий совсем запугал ребят моей личностью, однако зачем? Я, несомненно, когда-то гордился своей властью и положением, но это было лишь по молодости, когда я только попал в Высший Круг, но сейчас я ко всему привык, и нет в этом ничего для меня необычного.
Надо было как-то начинать, и я придумал: «Приветствую вас всех на корабле-разведчике первого класса «Идущий». Это лично мой корабль и поэтому прошу придерживаться инструкций, дабы не нарушить нормальной деятельности механизмов. Это, конечно не ваша база, но, тем не менее, корабль оснащен более сложными механизмами, нежели шезлонг. Так что прошу продумывать сначала все ваши действия, а потом еще раз подумать, затем уже действовать.
И так, небольшая интродукция к кораблю.
Наш корабль, как и другие корабли подобного класса, грубо можно разделить на пять частей: капитанская рубка, жилой отсек, грузовой отсек, отсек с конденсаторами и оружейная база, к которой приходится обращаться редко, но иногда необходимо. У вас санкционированный доступ лишь в жилые отсеки, в другие части корабля проход запрещен, особенно в оружейку и конденсаторную – опасно для жизни. Вроде бы все. Ах да, в каждом кубрике есть микрофон, находится он в спинке кровати, находящийся в свободном доступе. При необходимости связь есть. Всем спасибо за внимание».
Окинув еще раз взглядом их уже переменившиеся лица, я развернулся и пошел обратно. На полпути до меня донеслись голоса из рубки, и я ускорился.
– Стой, я сам хочу рассказать! – Крикнул я, влетая внутрь рубки, – Пал, никогда не умел держать язык за зубами.
– Да ладно тебе, мы просто спорили на счет конденсаторов и преобразователей. – Немного обиженно сказал Палатин.
– Ну, прости меня, я думал ты уже пошел рассказывать историю нашего знакомства, хоть она и длинна, но я тоже хотел бы ее услышать.
– Да, это именно то немногое, о чем можно вспоминать с улыбкой.
– Может, я выйду, а вы тут пообщаетесь? – Возмутился Сашка.
– Тысяча извинений, Александр. Дружище, останься, мы просто так давно не виделись. Сколько? Лет так пять точно. Земных, конечно.
– Ну, раз остаться можно, то расскажите мне на милость, почему Най? И как это двести семь лет назад?
– Я эту историю уже слышал, если хочешь, сам расскажу. – Пал уже отвлекся от восхищений своим креслом и был готов поговорить.
– А давай, про себя иногда интересно послушать.
– Вижу, ты не потерял навыки телепатии.
– Ну, так кто ж учитель!
– Эй! Вы чего замолчали? – Неожиданно для самого себя крикнул Сашка, видимо, наше молчание затянулось.
– Я расскажу, – сказал Пал – и так, слушай. Происходит наш Най с планеты ветров, находится она в прекрасной Крабовидной Туманности, точнее никто не знает, может, кроме его самого. Я ее видел, читая твое сознание, Най – она и вправду ошеломляюще красива. В общем, планета ветров очень похожа на планету-океан, однако, мне начинает казаться, что она единственная в своем роде. Отличает ее то, что давным-давно, вследствие смещения и столкновения литосферных плит на восемнадцать метров над водой вышла почва, и на ней выросло гигантское дерево. Вопрос «откуда семя?» не настолько важен, ведь каждый знает, что за таким вопросом следует порочный круг, поэтому задавать его не следует. Почему бы не принять все это как должное? Так вот, на той планете живет народ, именуемый годбирдами. Они одна из самых редких рас, скорей всего единственная в своем роде. Когда-нибудь Най предстанет в своем истинном обличии, поэтому не имеет смысла описывать красоту этого народа. Они так же прекрасны, как мы бесформенны, хотя, по мнению Ная я тоже могу быть источником вдохновения для художников и поэтов, но обо мне потом… хотя я подозреваю, что ты, старый друг, уже проболтался. И так, годбирды, по скрытой истории и рассказам Ная, очень, даже слишком древняя раса. С таким социологическим и научным потенциалом, они на пару эпох опередили человечество. Что касается ментального развития, то они ушли гораздо дальше нас, особенно в качественном развитии мозга – в отличие от всех известных на данный момент рас, народов и народностей, они используют свой мозг на девяносто девять и восемь знаков после запятой процентов. Между прочим, ваши, земные йоги, были правы на счет возможностей человеческого мозга, а ваши так называемые «ученые» повесили на них клеймо лженауки. А первый мой вопрос, который я задал ему «как ты дышал в открытом космосе?», получил довольно краткий, но от этого не более понятный ответ: «путем образования естественного атмосферного купола вокруг головы», что позволяет его народу находиться и спокойно функционировать в разряженной или отсутствующей атмосфере. В космосе они перемещаются свободно, так как, не считая отсутствия гравитации (по большей части, не считая притяжения больших объектов) и вакуум, то передвижение по «воздуху» – их родная стихия, наполовину амфибий, наполовину птиц.
– Так вот оно что, поэтому ты не меняешь в лице, ну не стареешь, в смысле. – Спокойно рассудил бортинженер. – Конечно, слишком много вопросов, что бы их задать, и еще больше надо времени, чтобы получить на них ответы. Да и вообще, все это невероятно, чтобы быстро привыкнуть.
– Торопись задавать, а то можно и не успеть. – Мы со старым моим другом проскандировали в унисон.

Палатин улыбнулся и пропел:
Самое время подумать
О том, что осталось нам.
От того, что куда-то ушло.

– Пойду, поставлю на запись четвертый год, он был самый короткий.
– Что-то новенькое, Най?
– Да, история Франкфурта-на-Рейне. Рассказывает ребенок. Все по-детски искренне, поэтому, в общем, ничего интересного. На четвертом году исход, так что запись необходима. Вдруг еще пригодится.
Я перешел в Лабораторию. Сумрак выкатился на порог. Там, внутри, темноте что-то шептал испуганный детский голос.