Обниму тебя туманом...

Обниму тебя туманом,
слившись с ним,
мир
нервных веток,
что сродни моей сетчатке,
моим жилам,
моим венам,
будет ясная погода,
но в тумане
января -
сердце ближе к лучшим годам,
и нетленная свобода
необманно
обнимает
корни
роста букваря
всех исконных
упований
на объятье ближних в дальних,
поцелуи высшей тайны -
на зрачках моих горят...

Бог в моей простой тетрадке
что-то пишет под сурдинку,
и поют сквозь смерть картинки
самых ярких впечатлений
непридуманной судьбы...

Не халвою похвальбы
знаменит поэта путь,
его счастье - зная жуть,
петь рожденье
сквозь гробы...

Если есть стихотворенье
приходящее, как сон,
как туман,
как ветерок,
значит длится певчий
срок
поприщ,
ширью небосклон
покрывающих светло...

Ну, чего порой
ты ропщешь,
сердце - с музыкою крон?!

Как мне в жизни повезло -
вече
речи
неземной,
где родным - я есть родной,
мне дано со всех сторон,
как ступням Христа -
Кедрон,
как Его ушам - тот сад
Гефсиманский в час рассветный,
слышащий расправы шаг
и берущий через мрак -
воскрешение с Креста,
друг мне - мой
язык родной -
круговой
и на века,
утверждающий
судьбой
моей
живой:
"Мир спасает красота!"

У январского тумана
над крестами
выживающих
корней глубинностью ветвей -
сквера вешнего рука...

Облака,
как яблонь цвет,
взявший сердце многих бед
в свет,
что не берёт река,
смывшая наверняка
необъявшее заветный
край слияния душой
с вечностью
живою в Боге -
с человечностью
большой,
как туман
на зное
ран
сердечных -
лазаретный
караван
стран,
времён
и строки искренних поэтов -
до небес
повязок милосердия дороги,
приводящие в Прекрасный
Лес,
через кошмар
ужасный
с дрожью -
в Божий
дар -
дрожит перед глазами сиреневым
отливом -
седой,
былинный,
проникновенно-внутривенный
и расцветут в свой срок живой сирени,
очеловенной моей строкой
Вселенной,
в которой я - поползновений тленных
изгой...