Заботы царя еремея. сказка

              пролог
               
Не  был  я  в  далеких  водах,
где  живет  бродячий  кот,
любопытному  народу
свои  байки  подает.
Пушкин  был  в  делах  свободным,
да  с  именьица  имел,
чтоб  не  быть  в  стихах  бесплодным,
плыл  себе, куда  хотел.
Я -  обычный  сын  крестьянский,
связанный  трудом  простым.
Мне  никто  не  даст  аванса,
Чтобы  съездить  хоть  бы  в  Крым.
Не  пытаясь  состязаться
ни  с  поэтом, ни  с  котом,
и  не  требуя  оваций,
сказку  все-таки  начнем.

ГЛАВА  1. "ГОРДЫНЯ".

Некоей  страной  прекрасной
правил  старый  Еремей.
И  имел  тот  царь  несчастный
аж  двенадцать  дочерей.
Сына  все  порой  ночною
он  планировал-пыхтел.
Совестно  перед  роднею,
но  выходит - бракодел.

"Бабы  что? Одна  растрата.
Подрастет  такой  приплод,
сколько  же  земель  и  злата
на  приданое  уйдет!
Да  и  так  урон  немалый:
той  цепочку, той  кольцо. -
Так  горюет  царь  усталый. -
Нет  отбоя  от  купцов,
и  не  признают  лимита.
Хорошо  казну  метут.
Придорожные  бандиты
вряд  ли  больше  обдерут.
А  сынок  опорой  станет:
примостившись  на  коне,
сам  себе  куски  достанет.
Глядь, перепадет  и  мне".

И  страдал  отец  ужасно.
Только,что  ни  говори,
над  природою  не  властны
ни  холопы, ни  цари.
Сколько  ни  грызи  царицу,
сам-то  меньше  ль  виноват?
Что  ж, приходится  смириться.
"Будем  править  наугад".

Долго  время  -  быстро  слово.
Наезжайтеся, сватья!
Дочка  старшая  готова
для  замужнего  житья.
А  зовут  ее  Гордыня.
Хоть  писклявый  голосок,
груди  сочные, как  дыни,
ни  один  корсет  не  в  прок.
Вот, один  другого  краше,
женихи.Огромен  счет.
Кто  сыграет, а  кто  спляшет,
кто  Киркоровым  споет.
Все  породисты  и  статны,
что  лихие  жеребцы.
Но  не  хочет  девка  знатна
взять  кого-то  под  уздцы.

Еремей  сопит  натужно,
его  физия  страшна:
"Так  какого  ж  тебе  нужно,
извиняюся, рожна?!"
Отвечает  эта  кроха,
то  ли  шутит, то  ль  всерьез:
"Мне  и  здесь  пока  неплохо.
На  фига  их  черт  принес?"

"Да  ты, дочь, отца  родного
до  инфаркта  доведешь!
Так  пойдешь  же  за  любого,
если  знатного  не  хошь!"
Царь, увы, шутить  не  любит.
Раз  уж  поздно  взять  ремень,
по-другому  приголубит.
Его  слово, что  кремень.

Подвернулся  тип  тут  мрачный,
косолап  и  непригож,
то  ль  воришка  неудачный,
то  ли  просто  грязный  бомж.
В  общем, очень  неприятный
подвернулся  элемент.
До  того  был  неопрятным,
что  его  б  не  тронул  мент.

Под  царевы  ясны  очи
его  стража  привела.
"Ты  жениться,братец, хочешь?  -
царь  спросил  того  козла.  -
Вишь, в  тебе  души  не  чает
дочь  любезная  моя".
Тот  же  нагло  отвечает:
"Разве  что  пойти  в  зятья.
Мне  кормить  ее  не  жалко,
только  чем  же, извинюсь?
Я  и  сам  живу  на  свалке
и  на  ней, родной, кормлюсь.
Ну...  зеленых  миллиончик
нам  бы  с  ней  чуть-чуть  помог".

"Этот  тип  меня  прикончит! -
царь  стенает.-  О,мой  Бог!
На  деньгах  решил  жениться?
Мало  дочери  моей?"
"Велика  ль, начальник, птица,
если  крыльев  нет  при  ней?
Как  зовут  ее?"
"Гордыня."
"Ну  так  вот, а  я  гордец.
Потому  живу  в  пустыне.
Прощевай  же , царь - отец".

Тут  царевна  выбегает:
"Ах  ты  грязная  свинья!
По  тебе  топор  страдает,
только  уж  никак  не   я!"
Так  Гордыня  ему  спела,
слышав  речи  наглеца.
А  потом  и  присмирела:
"Что   я  значу  без  отца?"

Вот  такую-то  науку
царь  дочурке  преподал.
Предложил  ей  тут  же  руку
Еремеев  идеал.
Кто  он  был  таков, откуда,-
но  весьма  собой  хорош.
Впрочем, был  жених  как  будто
на  Киркорова  похож.
Был  нескуп  и  пел  к  тому  же
он  не  хуже, чем  в  кино.
А  с  бомжами  мы  не  дружим:
их  и  в  Африке  полно.
Нет  молчать  теперь  резона,
что  за  бомж  приходил:
за  бутылку  самогона
он  царем  подкуплен  был.

ГЛАВА  2."ЗАБАВА".

Заневестилась  вторая
дочь. Красавица  собой,
только  дура  набитная.
Ну  подумай  головой:
всем  девчонкам  снятся  принцы,
а  принцессе  мил  Иван.
Хоть  и  взгляд  его  искрится,
да  совсем  ведь  пуст  карман.
Вот  такого-то  подвоха
царь  никак  не  ожидал.
"Что  нашла  ты  в  нем, дуреха? -
по-отечески  сказал. -
Вошь  имеет  на  аркане!
Сапоги  хотят  еды.
Нет, дитя, такой  не  в  плане,
растуды  его  туды!
Вот  хотя  взять  воеводу.
Пусть  немного  рябоват.
Так  ведь  пить  с  лица  не  воду,
сундуки  зато  трещат".

Но  уперлася  Забава:
"Люб   мне  до  смерти  Иван!
Он  такой  чудной, кудрявый,
и  бывает  редко  пьян".

"Как  родную  дочь  неволить?
Убегут  ведь  не  спросясь.
Где-нибудь  в  лесу  иль  поле
вступят  в  половую  связь.
Принесет  потом  в  подоле,
все  державы  засмеют!"  -
так  молчавшая  дотоле
молвила  царица  тут.
Призадумался  Ерема:
"А  ведь  верно  говорит.
Непорядок  будет  дома,
нам  бесчестие  грозит".

Царь  игриво  покосился
на  любимое  дитя
и  как  будто  согласился,
то  ль  серьезно, то  ль  шутя:
"Если  Ванька  зятем  царским
порешил, заноза, стать,
поиграем-ка  с  ним  в  цацки.
Так  вели  его  позвать.
Три  задачи  дам  Ивану.
Назову  его  зятьком,
если  тощие  карманы
возместит  своим  умом".

На  нелегкое  условье
согласилася  краса.
Переполнена  любовью,
шлет  к  Иванушке  посла.
Незамедлил  тот  явиться.
Царь  нахмурившись  сидит:
"Даже  толком  поклониться 
не  умеет, паразит".
Вслух  сказал: "Ты  парень  бравый,
это  видно  по  всему.
Я  из  жалости  к  Забаве
не  пошлю  тебя  в  тюрьму.
Но  скажи , глаза  не  пряча:
если  хочешь  с  нею  жить,
три  нелегкие  задачи
ты  готов  ли  разрешить?"

Рек  Иван: "Мы  в  вашей  воле,
добрый  батька  Еремей.
Три  -  готов  я, но  не  боле.
Очень  знаем  вас, царей.
Вы  ж  по-своему  решите,
не  в  обиду  говоря.
Что-то  новое  схитрите
своей  волею  царя".
Царь  смекнул: "Мужик  речистый.
Если  бы  мозги  его
да  влепить  моим  министрам,
слабоватым  головой".

"Ладно, малый, твою  смелость
я  ценю, но  хватит  слов.
Так  возьмемся  же  за  дело.
Ты  готов?"
                "Вполне  готов".
"Вот  тебе  одна  задача
из  известного  числа:
приведи  такую  клячу,
чтоб  не   ела, но  везла".

"Чем  богаче, тем  жаднее. -
думал  Ванька.  -  Вот  лиса.
Царь, а  лошади  жалеет
дать  сенца  или  овса".

У  Ивана  уж  сомненье:
сможет  ли  найти  ответ?
Но  к  утру  нашел  решенье:
смастерил  велосипед,
что  не  ржет  и  не  бодает,
не  нужна  ему  еда.
Да  и  мышцы  развивает.
Царь  доволен : "Красота!"

"А  теперь  орешек  новый
ты, Ванюша, раскуси.
Вижу, ты  мужик  толковый.
Мне  Жар-птицу  принеси".
"Ни  хрена  себе!  -  помыслил
Ванька.  -  В  силах  еще  тесть.
Помню, там  одна  зависла,
ну  а  жар  всегда  в  ней  есть.

Он  привел  к  царю  девицу.
Тот  сначала  обалдел,
понимая, что  не  птица.
Спорить  все  ж  не  захотел.
"Молодец, Иван, полушь-ка
ты  последний  мой  приказ..."
И  начал  шептать  на  ушко.
Значит, это  не  для  нас.
Сделал  все  Иван, как  надо,
Еремея  убедил
и  Забавушку  в  награду
за  работу  получил.

"Вот  судьба  моя, не  сглазить,  -
думал  Ванька.  -  Гений  я!
Выполз  ведь  из  самой  грязи
Прямо  сразу  во  князья".
Время  долго  -  слово  быстро.
Только  свадьба  отцвела,
сделал  зятя  царь  министром
по  каким-то  там  делам.
В  самом  деле, не  за  рвань  же
выдавать  родную  дочь!
Позабыть, что  было  раньше,
а  грядущему  помочь.
С  головой  Ерема  дружит
не  в  пример  другим  царям.
Потому  живет  не  тужит.
Все  решает  лично  сам.

ГЛАВА  3. "ИСКРА".

Жизнь  однако  беспокоит.
От  забот  не  отдохнешь.
Третью  уж  пора  пристроить:
дозревает, будто  рожь.
Только  обликом  дурнушка.
Да  чего  уж  Боже  дал.
Исподлобья  взгляд, как  пушка,
убивает  наповал.
Книжки  странные  читает,
не  любовное  дерьмо.
Даже  царь  не  понимает
Это  мудрое  письмо.
Говорит  ей  робко: "Доча,
ты  не   маленькая  уж
и, конечно, между  прочим,
для  тебя  потребен  муж"

Та  ему  сказать  имеет:
"Папа, это  ты  о  чем?
У  меня  в  душе  идея,
а  с  семьею  подождем.
Никого  я  ненавижу,
графов  ли, князей, купцов.
Я  другое  счастье  вижу
В  бездне  будущих  веков.
Я  -  уже  другое  племя!
Я  убью  в  себе  раба!
Для  любви  теперь  не  время,
ждет  меня  одна  борьба!"

Еремей  тут  понял  быстро,
на  кого  прямой  намек.
Сам  ведь, дурень, дочку  Искрой,
не  подумавши, нарек.
"Перед  ней, как  Сивка-Бурка,
я  скакал, казал  ей  путь.
А  теперь  меня  дочурка
хочет  с  трона  сковырнуть!
И  чего  ей  не  хватало?
Вдоволь  ведь  всего, кажись.
И  какую  ж  возмечтала
приобресть  иную  жизнь?"

Понял  умный  царь  Ерема:
коль  сюда  уж  вполз  крамол,
то  и  дома, как  не  дома.
Одним  словом, произвол.
"Ты  кончай  дурить, артистка!
В  монастырь  ведь  упеку!"
"Я, папаня, атеистка.
Я  оттудова  сбегу."
"Чем  же, дочка, не  по  нраву
тебе  добрый  муж, уют?
Вот  Гордыню  взять, Забаву -
припеваючи  живут".

"Знаем  эти  процедуры!  --
Искры  был  ответ  таков. -
Да  сестрицы  просто  дуры
с  размягчением  мозгов.
Жрать  готовь, стирай  пеленки.
Слуги? Слуг  держать  нельзя.
Голоса  народа  громки!
Все  товарищи-друзья.
Потерять  свою  свободу!
Разве  я  не  человек? 
Особи  мужского  рода
покоряться  целый  век!"

Так  царево  увещанье
ни  к  чему  не  привело.
Не  сказавши  "до  свиданья"
прочь  дитятя  утекло,
а  с    собою  прихватило
треть  папаниной  казны:
партии  подпольной  милой
деньги  более  нужны.
Для  чего  царевы  помпы,
показная  мишура?
А  ребята  купят  бомбы.
Будет  вам  в  мороз  жара!

Был  ли  с  Искрой  в  комитете
или  не  был  разговор,
что  и  папиной  карете
угрожает  их  террор?
Сам  же  царь  не   знал, не  ведал,
что  такое  "Капитал".
Спать  ложился  иль  обедал,
все  о  дочке  тосковал:
"Где, бедняжка, обитает
беспризорная  теперь?
Ну  как  вовсе  пропадает?
Ведь  народ-то  нынче  -  зверь.
Надругаются  над  нею..."
Знал  бы  он  друзей  ее:
в  головах  -  одна  идея,
ни  к  чему  пока  бабье.
Он  не  понял  бы  тех  спевок:
это  что  за  молодежь,
коль  от  водки  и  от  девок
не  бросает  ее  в  дрожь?

ГЛАВА  4. " ИВАН  И  ВЕДЬМА".

Время  долго  -  слово  быстро,
словно  горная  река.
Еремей  позвал  министра,
т.е. милого  зятька.
"У  меня, Иван, проблема.
Ты  же  мастер  их  решать?
И  такою  будет  тема:
дочку  Искру  разыскать.
Не  тебе, конечно, рыскать,
но, чтоб  сплетен  избежать,
своему  б  заняться  сыском.
Ты  возьмешься  ль?"
                "Ладно, бать.
Пусть  погибну  я  без  славы,
словно  трус  или  подлец,
коль  сестру  моей  Забавы
не  доставлю  во  дворец".

Снарядился  в  путь-дорогу.
А  ходить-то  далеко  ль?
Пригодятся  еще  ноги.
Лишний  ни  к  чему  мозоль.
Вечно  водятся  воришки,
голодны, да  веселы.
Не  читают  они  книжки,
зато  знают  все  углы.
До  скончанья  века  дети.
Не  поймут  любых  идей.
Служат  всем  -  и  тем, и  этим.
/Кто  заплатит  пощедрей/.

Посетил  Иван  трущобу,
где  когда-то  ночевал.
"Я  ищу  одну  особу. -
воровской  толпе  сказал. -
Она, в  общем, не  воровка,
хуже - пленница  идей.
Конспирируется  ловко,
видно, клан  ее  друзей",

Отвечают: "Эту  птицу
трудно  будет  изловить.
Разъезжают  по  границам,
не  найдешь  следа  их  нить.
Не  нужны  нам  твои  "бабки",
дай  всего  лишь  на  чаек,
и  тебе  мы  одной  бабки
предоставим  адресок.
У  ней  черт  на  побегушках,
Леший  под  нее  поет.
Эта  милая  старушка 
недалече  тут  живет".
"Что  ж, увидим  эту  леди."
Дал  ребятам  на  пивко
и  в  лесок  пошел  немедля,
благо, тут  недалеко.

Дом, как  в  сказках  говорится
/А  у  нас  весьма  не  быль/,
то  ль  избушка, то  ли  птица,
топчется, пуская  пыль.
Увидал  Иван  ехидну:
да, бедняга, пожила.
Ей  доверить  можно, видно,
преважнейшие  дела.
"Чую, пахнет  русским  духом.
Ведь  без  стука  лишь  они
входят.  -  говорит  старуха,-
С  чем  пришел  ко  мне? Гони!"
"Бабушка, без  иллюстраций
объясню  я  свой  вопрос.  -
Пачку  новых  ассигнаций
к  носу  бабкину  поднес. -
Дело  в  том: одна  девица
умотала  от  отца.
Надо  ж  ей, бездушной, скрыться,
ведь  на  нем  уж  нет  лица",

"Ты  на  жалость  меня, паря,
не  бери.  -  оборвала -
Говори, как  на  пожаре,
в  чем  твои  ко  мне  дела?"
"Словом, если  ты  поможешь,
если  мы  ее  найдем,
поменять  ты  тут  же  сможешь
конуру  свою  на  дом".
Затряслись  полы  и  сены,
закудахтал  потолок,
и Иван  смекнул  мгновенно:
что-то  он  не  то  изрек.
"Зря  ты, паря, обижаешь.
Дом  ваш  мертвый  на  шиша?
У  моей  избушки, знаешь,
Ведь  не  стены, а  душа.
Ну а  деньги  мне  на  беса?
Дам  сама  тебе  хоть  воз.
Просто  ради  интереса
Помогу  тебе  всерьез.
Что  прищурился  мамаем?
Убери-ка  свой  аванс!"

И, недолго  рассуждая,
тут  старуха  впала  в  транс:
"Ясно  вижу  эту  бабу.
Хмурь, малышка, бровки, хмурь!
Мне  преемницей  была  бы,
если  бы  не  впала  в  дурь.
На  стене  взамен  иконы
кто-то  с  пышной  бородой.
Вид  серьезный, взгляд  смышленый,
только  вижу  -  не  святой.
Много  лиц, и  все  унылы.
Постны, проще  говоря.
Всех  они  поотменили:
Бога, душу  и  царя.
С  ними  заодно, конечно,
отменили  и  меня.
Вот  ужо  мне  старой, грешной:
я  же  им  почти  родня.
Только  мне  хотя  б  известно,
что  я  дочка  Сатаны.
А  они  считают  честным
новый  повод  для  войны.
О  свободе? Да, не слабо!
Но  рука  не  коротка?
Муха  так  сказать  могла  бы
в  паутине  паука.
Братство, равенство? А  ну-ка,
интересно  стало  мне.
Помню, так  одна  гадюка
пела  песни  лягушне.
С  юных  лет  идут  на  свалку,
как  щенята-слепыши.
Даже  мне  их  глупых  жалко.
А  твердят  -  я  без  души".

Тут  старуха  восвояси
возвратилась  из  трансов.
Взгляд  осмысленен  и  ясен,
будто  у  полночных  сов.
"Вот, милок, тебе  картина.
Верь  не  верь  -  подвоха  нет.
Так  иди  бери  дивчину,
только  мой  тебе  совет:
ежели  боишься, грешный
/Все  живые  мы, поймем/,
то  тебе  поможет  Леший.
Веселей  идти  вдвоем".
Как  Ивану  отказаться?
Он  хотя  и  знает  честь,
только  боязно, признаться,
одному  в  горнило  лезть.

ГЛАВА  5. "ИВАН  И  ЛЕШИЙ".

Леший  знает  все  дороги.
Он  по  ним  великий  спец.
Обивал  ведь  все  пороги,
будь  то  хижина  ль, дворец.
И  наверно, потому-то,
если  что  не  так   чего,
"Леший, видимо, попутал!"  -
катят  бочку  на  него.
Он, конечно, не  в  обиде:
пусть  трубят  в  свою  трубу.
Многих  он  уж  перевидел
и  не  где-нибудь  -  в  гробу.
За  плечами  носит  ранец,
в  коем  маски  про  запас.
Он  хитер, как  иностранец
этот... как  там... Фантомас!

Вот  идут, ведут  беседу.
Леший, бороду  скребя:
"Не  боишься  ли, по  следу
ложному  веду  тебя?"
Ванька, ус  крутя, ответил:
"Так  назад-то  хода  нет.
Есть  везде  причал  на   свете.
Значит, буду  твой  сосед".
Засмеялся  громче  грома
Леший  в  гущу  бороды:
"Вижу, парень  ты  не  промах!
Не  боишься  зла-беды.
Девку  мы  с  тобой  утащим,
велика  ли  птица-гусь!
Хоть  я  леший  настоящий,
но  со  всеми  не  сражусь.
От  тебя, Иван, не  скрою:
компетенция  не  та.
Спорить  с  батькой  Сатаною
мне  не  нужно  ни  черта".

Так, судача  между  делом,
как  друзья  или  купцы,
подошли  они  к  пределам,
где  скрываются  борцы
за  свободу-справедливость.
Говорит  Лешак  баском:
"Тут  нужна  неторопливость.
Маски  вынем, подберем.
Та? Не  та. Вот  их  оратор.
Речью  мертвого  проймет,
но  плохой  он  конспиратор,
мне  в  подметки  не  пойдет".
Надевает  Леший  маску  -
глядь, исчезла  борода!
Так  на  то  она  и  сказка.
Стал  красавец  хоть  куда.
Что-то  вроде  Робеспьера
из  себя  изобразил
и  решительностью, верой
он  свои  глаза  налил.
А  потом  навел  Ивану
соответствующий  грим,
и  пошли  два  друга  рьяных
к  "сотоварищам"  своим.

Очень  теплой  была  встреча.
Леший  в  облике  вождя
разразился  пышной  речью,
в  роль  приятную  войдя.
Вдосталь  на  уши  навешав
дармовой  своей  лапши,
сделал  паузу  им  Леший:
прожуют  пусть  "малыши".
А  потом  "вожак"  речистый
командирски  повелел:
"Мне  нужна  товарищ  Искра
для  священных  наших  дел".
Распрямляет  девка  плечи:
"Я  готова  хоть  куды!"
Светлобудущные  речи  -
это  вроде  наркоты.

Только  вышли  за  ограду,
Леший  сунул  в  рот  ей  кляп.
"Вот, Иван, смотри, как  надо
окорачивать  злых  баб!"
Тут  связали  ее  малость,
руки-ноги  обкрутя,
чтоб  дорогой  не  брыкалась:
ведь  с  характером  дитя.
С  этой  ношей  драгоценной
и  явились  во  дворец.
Прослезился  царь  степенный.
Царь  не  царь, а  все  ж  отец.

"Развяжите  мою  ладу.
Чай, уж  члены  затекли.
И  просите-ка  награду  -
хоть  валюту, хоть  рубли".
А  Иван  на  это: "Батя!
Я  по  жизни  твой  должник.
Ну... полтыщи  баксов  хватит.
Развалился, вишь, ...нужник."
Царь  на  Ваньку  покосился,
но  достойно  промолчал.
И  на  Лешего  воззрился:
этот  тоже  что  ль  нахал?
Рассмеялся  бородатый:
"Ты, дружище, уморил!
Эти  скромные  деньжата
у  меня  бы  попросил."
Ваньке  на  ухо  лопочет:
"Наштампую  я  монет,
сколь  душа  твоя  захочет.
В  эфтом  деле  я  поэт!"
Он  пожал  обоим  руки:
"Прощевайте, мужики!"
И  исчезли, точно  глюки,
вдалеке  его  шаги.

ГЛАВА  6. "ИСКРА  И   КОММУНИСТ".

Еремей  к  своей  дочурке:
"Тело  цело  все  твое?
Грубоваты, словно  урки.
Одним  словом, мужичье",
Та  ему  в  ответ  зевает:
"Непорочна  я, отец.
Это  дела  не  меняет,
не  пойду  я  под  венец",
Что  ты  ей, дурной, втемяшешь?
Но  под  дудочку  ее
не  споешь  и  не  пропляшешь.
Царь  никак  ведь, е-мое.
Царь, конечно, по  династии,
но  и  свой  умишко  есть.
Победить  должон  напасти
или  бед  потом  не  счесть.

Время  долго  -  слово  быстро.
Царь  недолго  размышлял:
к  своей  дочке  коммуниста
в  воспитатели  позвал.
Коммуниста  не  фаната,
а  такого, с  головой:
заработать  ему  надо.
В  общем, парень  в  доску  свой.
"Вижу, ты  мужик  умелый.  - 
Еремей  начал  хитро.  -
Моей  дочке  переделай
ты  крамольное  нутро.
Ведь  тебе  она  поверит,
лишь  покажешь  партбилет.
Много  золота  намерю.
Ты  согласен  или  нет?"

"В  чем  вопрос?  -  тот  отвечает. -
Разве  я  похож  на  тать?
Лишь  в  деньгах  души  не  чаю,
на  идеи  мне  плевать.
Я  с  придурками  связался,
чтоб  себе  урвать  кусок.
В  ихнем  деле  подвизался.
Щас  гляжу  -  все  вышло  впрок.
Пусть  себя  я  обесславлю
там,где, царь, твои  враги,
но  девице  все  же  вправлю
настоящие  мозги".

"По  рукам!  -  сказал  Ерема. -
Глядь, и  выйдет  что  авось.
Здесь  теперь  же  будь, как  дома,
но  не  забывай, что  гость.
Эх, каким  я  был  кретином,
не  сумевши  воспитать!
Клин, как  говорится, клином
теперь  нужно  вышибать",

Вот  уже  идут  занятья.
Пианино  бьют  и  бьют.
Слышно  лишь: "Вставай  проклятьем..."
А  уж  нет  подвоха  ль  тут?
От  сомнения  корежит
Еремея, слушай  вот,
как  печенку  твою  гложат,
даже  и  не  вскрыв  живот.
Времени  прошло  немало.
Как  счета, мелькали  дни.
Слышит  Еремей  из  зала:
"Боже, мол, царя  храни".
Он  обрадован: "Вот  кореш !
Дело  сделал, не  подвел.
Да, с  талантом  не  поспоришь.
Впору  мне  б  такой  посол".

Говорить  не  будем  много.
Интересного  тут  нет.
Вмиг  нашел  свою  дорогу
жулик  через  партбилет.
Чем  он  с  Искрой  занимался,
не  подглядывали  мы,
но,увы, не  зарекался
От  сумы  и  от  тюрьмы.
Поженил  их  царь  Ерема,
не  скорбя  благословив.
Все  теперь  как  будто  дома.
Не  пугает  рецидив.
Третий  зять  стал  дипломатом:
ум  и  хитрость  -  все  при  нем.
Не  ругается, черт, матом
и  не  стукнет  башмаком.

             ЭПИЛОГ

А  теперь  нужны  гадалки
всем  царевнам  остальным:
ведь  они  играют  в  "салки".
Рановато  замуж  им.
Но  кому  доверить  можем
мы  судьбу  монаршьих  лиц?
Потому  перо  отложим
в  ящик  с  этих  вот  страниц.
Чтоб  продолжить  эту  сказку,
надо  ждать, как  подрастут
и  начнут  уж  строить  глазки.
Я  заканчиваю  тут.
Упивайтеся  свободой,
пока  времечко  велит.
Неизвестно, сколько  меда
предстоит  еще  испить.
А  пока  порядок  дома.
Все  как  будто  по  уму.
Рассказал  я  про  Ерему,
а  никак  не  про  Фому.

2007 год