Чей кошелёк?

   Учился я тогда в четвёртом классе школы номер один в городе Ставрополе. Неподалёку от школы - Ботанический сад. Один раз в неделю нас водили туда для работы на огородном участке. В памяти моей мало что сохранилось от этой практики.  Зато дорога от школы до сада по проспекту Ворошилова мне до сих пор помнится. Я и сейчас могу узнать то место, где впервые лоб в лоб столкнулся с тем, что философы называют диалектическим противоречием. Противоречием между теорией и практикой жизни.

      Моя замечательная бабушка Наташа приложила немало сил, чтобы ещё в очень нежном возрасте втолковать мне основы нравственности: человек должен быть честным и порядочным, остальное – от лукавого. «Идешь ты по дороге и видишь: кошелёк. Что ты сделаешь? Не надо в него заглядывать – он не твой. Подними его и громко спроси у окружающих: чей это кошелёк? Будь честным, и тебе не придется краснеть перед людьми!»

      Я, как мог, следовал  этим наставлениям, хотя уже несколько лет не жил с бабушкой. Может, и не всегда  у меня гладко получалось – иногда приходилось сворачивать с праведного пути, а то и вовсе ловчить, спасая свою шкуру в самом прямом смысле (вспомнить хотя бы историю с «Чапаевым»* - играть в правду с отцом было опасно). Но случившееся однажды по дороге в Ботанический сад сильно пошатнуло мою уверенность в безальтернативности «бабушкиных моралей».

      …Мы шли по тротуару «колонной по двое», как и полагалось в те времена пионерам и школьникам. Не помню, кто шел рядом со мной, но сзади норовил наступить мне на пятки одноклассник, имя которого я позабыл, а фамилию помню до сих пор – Мазепа. Он славился тем, что постоянно устраивал всякие, как сказали бы сегодня, «подлянки». Если гадость удавалась, он как-то смешно потирал руки и противно-противно хихикал. По-моему, его никто в классе не любил. Но учился он хорошо, и учителя часто ставили его в пример. Сейчас я могу объяснить эту разницу в оценке личности Мазепы только тем, что он шкодил и пакостил «из-под тишка» – был неплохим актёром и конспиратором.

      ...Шли весело: горланили каждый свое, толкались, и весь наш «пионерский» строй растянулся на целый квартал… В образовавшемся передо мной разрыве колонны я обратил внимание на необычного вида маленький рулончик, покачивающийся с боку на бок посреди тротуара: это были деньги. Вот здорово! Деньги! Такого я ещё никогда не находил. Медные деньги – да. Или десятчики–двадцатчики. А тут… Я чуть не задохнулся от привалившего счастья. Даже не подумал посчитать: сколько там этого счастья? Первая мысль, пришедшая ко мне после минутного оцепенения, была подсказана за несколько лет до этого момента моей бдительной бабушкой: "Чей кошелек?"

      «Эй! Кто потерял деньги?» - заорал я на всю улицу, подняв высоко драгоценный рулончик и оглядываясь на окружающих с таким победным видом… В общем, герой-пионер, остановивший поезд и предотвративший очень большую аварию, или даже катастрофу. Передо мной уже стояла бабушка: "Правльно! Молодец Гришуха… У человека горе – деньги потерял… Может у него это последние…".

       «Эй! Эй! Я! Я! Я потерял… Мои деньги! Мама, мама на хлеб дала…».
Я от неожиданности поперхнулся - взгляд мой в это время был направлен вперёд в поисках «потерявшего»… Что на меня нашло? Наверное, Мазепа меня загипнотизировал: «Клянусь, мои - мама дала…».  Он уже готов был пустить слезу, и тон был очень молящий…  Бабушка Наташа строго смотрела мне прямо в глаза: «Людям надо доверять, тогда и тебе верить будут…».  Я как замороженный протянул шедшему за мной Мазепе "рулончик счастья" и отвел глаза в сторону: слишком уж прямой и честный взгляд был у этого "начинающего артиста".
 
       Я почти сразу же начал грустить по утерянному, но больше всего мне было жаль себя – я уже понял, что  жестоко обманут, и готов был  заплакать от обиды… на бабушку.

       Как это часто бывает в жизни, помощь пришла, откуда  ее не ждали… В каждом классе есть не только отличники и «правильные дети», есть и свои «отверженные»: двоечники, второгодники, хулиганы… В нашем классе таким считался Толик. Это его подлинное имя, а фамилию мне уже не вспомнить, к сожалению. Учителя от него стонали. Воспитанный бабушкой в изоляции от уличного влияния, я  сторонился мальчишек, подобных Толику, и просто не понимал их языка общения, прямого и грубоватого. Да и Толик, думаю, меня не замечал. Он, помнится, при всяком удобном случае показывал себя человеком независимым со всеми вытекающими... Поэтому, такие, как я - "тонкие создания", старались  с ним лишний раз не связываться. И вот именно отсюда пришла ко мне неожиданная поддержка...

       «Дурак! – раскрыл мне глаза Толик – Ты - набитый дурак, это - да: он же шёл сзади! Как он мог потерять их впереди тебя. Смотри, как все растянулись – он метров на пять позади… Эх, ты... разиня!» Я был окончательно убит этой грубой, но справедливой критикой. Из  дальнейшего я понял, что независимость Толика - не поза, а сложившаяся жизненная позиция. И старше нас он был всего-то на пару лет.

       Толиком управляло желание восстановить справедливость. Он так мне и сказал: «Ты, Гришка – дурак большой, это – да. Но этот гетман… этот гад… он – паразит! Это – да!». Тут Толик перешел на шепот. Он рассказал мне свой план восстановления справедливости. Мы уже забыли, где мы, куда шли. Нас занимал только этот план…

       Я, в ту пору всё еще прилежный «бабушкин внук», больше всего опасался  дурных поступков. Прежде, чем «ударить по рукам», взял с Толика слово: ни каких хулиганских действий! Справедливость по Толику учитывала и такой момент: все возвращенное делим пополам.  Пока мы шушукались, разрабатывали "военный план", "объект атаки" исчез из виду, попросту удрал с поля предполагаемого боя, т.е. с урока ботаники домой. Пришлось вычислять, караулить, выслеживать…

       А дальше: технология по «методу Толика» - угроза применения грубой силы и т.п. Стыдно признаться, но моя роль в этом спектакле – «кушать подано». Аплодисментов не было. И зрителей - тоже. Все подобные переговоры в те времена проходили на пустырях.

       Короткая сценка на пустыре впечатлила меня непосредственностью «игры» действующих лиц  и выразительностью простых аргументов, которыми Толик так быстро убедил Мазепу в его неправоте. Более всего я был поражен перевоплощением Мазепы. Оказалось, передо мной в чистом поле не тот хороший ученик, которого  видел я каждый день в классе. Все его роли: и хитреца, и подлизы, и пай-мальчика, и «достойного пионера» -  действительно, роли, игра!  А на пустыре, под  давлением  «толиных аргументов» этот "блестящий мальчик", вдруг, стал самим собой: простым, доступным, все правильно понимающим и про справедливость, и про честность…

       Деньги мы с Толиком разделили поровну. Правда, Мазепа успел-таки кое-что истратить за ночь (на мороженное!?). Но мы не стали придираться по  мелочам. Главный-то вопрос мы решили: справедливость восторжествовала!

       Мне тогда показалось, что «метод Толика» и есть самый справедливый способ добиться справедливости.  Я готов был поделиться этим  открытием  с бабушкой Наташей, а заодно и глаза ей открыть: не все хулиганы – хулиганы, а справедливость просто так в руки не дается. И еще: нельзя быть разиней… это ведет к несправедливости! «Это – да»!

       Впоследствии мы с Толиком подружились. Я помог ему «перетащиться» в следующий класс, он же открыл мне многое такое, что могло бы шокировать даже повидавшую на своем веку бабушку Наташу.

* см. рассказ автора «Боженька всё видит!».

       Кубань, 2012