Лесков, Ленон, левитация

ЛЕСКОВ, ЛЕНОН, ЛЕВИТАЦИЯ (Лёха Попович)

Откроем Лескова или Нагибина (Силуэты. О Лескове) - тема оттуда. Юрий Нагибин хвалит Лескова, разберёмся почему. Лесков типа народник, о нём Горький хорошо отозвался. Хотя тут и Горького начали пинать. Но причём здесь Ленон?  Ленон ни при чём, а вот сэр Пол Маккартни…  Почему Маккартни сэр? Всей этой ливерпульской банде сэров дали, за что? Чем угодили битлы королеве? Чем угодил Лесков царскому двору, ведь и там его рассказы вслух читали.
Всё дело в левитации. Эти ребята - Лесков,  Ленон подвесили образ на тонких невидимых философских верёвках. Заставили образ двигаться, ходить, изменяться, походить на народ в пределах верёвок. А возможность держать верёвку, умиляться народу на верёвке, свойственна всем королям, и потому Джона нет, Пол - сэр, Нагибин и Лесков - журналисты от власти, и мировоззрение их совпадает. Это не в укор им, это факт, в понимании сути кино. Кино же в том, что ливерпульцы создали легенду о свободе (рок против пчёл). Лесков и Нагибин создавали легенду о непотопляемом русском народе. Ванька-встань-ка  такой, Лёха Попович - то ряску оденет, то омуничку,  с двух раз не угребёшь и мочит даже в сортире. Умильная для царей тема. Нет, вообще, красиво, кто спорит, но…  Свобода где? Где непотопляемый русский народ?
Вот мыши, например, относительно непотопляемы, а кошки относительно свободны, но ведь не превратится мышка в кошку и кошка в мышку. А если кто так умеет,  то превратится ещё в кого, и тогда страшна во гневе русская мышь, или кош, или тигр. Деление на нации условно, на касты безусловно. Служишь двору - кош, коту - мышь, солдат - тигр на верёвочке.
Это свойственно всем нациям, а не только русскому народу. Саксы, когда читают иное в переводе, то для них это деза, ну, думают англы, и лохи же эти россияне, если про себя такое думают. Это не мы лохи, это журналюги всех времён и народов   врождённые льстецы, их самовыражение совпадает с их дворовым  сознанием. Даже если они кого-то обличают,  то просто хотят облегчить пинаемый образ до своей управляемой модели.
Народ  не предсказуем, про это знает весь двор (администрация), нужны тюрьмы, палачи и  журналисты, нужна модель русского, не русского, любого там народа.
У нас может возникнуть ложное представление о поджарости полиции по голливудским фильмам, (слава богу, что пока ещё и с натуры рисуют), копам до поджарости, как до бога пешком. Ведь у нас (у людей относительно здравых) иллюзий по этому поводу нет. А вот по литературе есть. Высокохудожественно не значит правдиво, вообще ничего не значит, кроме реальности образа на верёвочках. Он правдив до боли. От этого штампа не уйти никакому писателю, журналисту, сэру Маккартни.  Он обязательно создаст фугу с темой в сто показов. Зачем менять то, что приносит удачу?  - сказал по этому поводу поджарый  губернатор Калифорнии. Ну, а если нет совсем поджарости, - поможет художественная левитация, она всегда в заслуженной цене.   


К КИРГИЗУ С ЛЮБОВЬЮ (Соловей-разбойник)

Нет, правда, почему обязательно гастарбайтер, киргиз в Красноярске абориген. Остров Татышева. Жил там князёк Татыш, пас себе скот, пришли казаки, добровольно ушёл без боя. Не хотел пилить лес, землю рыть - ленивый гад. Вернулся Татыш, мало ему гор в Киргизии, нанялся местные горы пилить. Но по большей части сачкует, пробивается торговлей, поджаркой шашлыка  и вообще халявит. Даже автобус прямой с Крастэц до Бишкека ходит. Двое суток туда едет, двое суток обратно. Охота пуще неволи.
Сидит соловей-Татыш на острове своего имени возле  вагончика, который стоит возле большого пустого здания «Речное садоводство» (русалки банкуют, урожай виртуальный), жжёт костерок, «сад» сторожит. И не кому-то не придёт в голову, что именно он сейчас лицо России. Он, вкупе с тружениками-муравьями китайцами, в отличии скажем от «россиян» которые курочат Ангару и скоро затопят целый район земли, согнав население, уничтожив природу.  В отличии от студента, который учится на нефтяника и выучится, и придёт убивать север своей Родины. В отличие от московского, питерского деляги, министра, руководителя, которые пилят горы на заборы, он русский, он берёт от земли мизер, довольствуется малым. А вы, что думали, если у нас российский паспорт, то мы россияне, да бомж последний - россиянин, а мы нет. Русский - это не национальность, не прилагательное, это эпитет. Мы - нефтяные упыри (эпитет), труба наша мама, и потому к киргизу с костерком с любовью.


ПРОТОТИП (Добрыня)

Чтобы описать прототип славянина, без Гоголя не обойтись. Могуч и страшен образ русского человека, и не каждый обыватель захочет иметь с ним дело. А если и захочет,  то лишь до той черты, где кончается материальная выгода.  Зря, между прочим, ведь  русский дух и есть та ментальная завеса, то невежество, которое скрывает богатство истины. Это туман, парящий над утренним осенним лесом. А сколько то пурпура и золота в том лесу, сколько иных богатств в его кладовых. А сколь кикимор, леших, домовых, прочей нечисти сидит в потаённых его углах. Ссыкливый мещанин предпочитает далеко не ходить, так, покоцать стволы на дрова и то добыца.
Обыватель отчасти прав, потому, как объяснял мне прототип Николай, общее отношение славянина к начальнику жёсткое. Начальник рычит: «Иди сюда, стой там», а богатырь говорит: «Зайдешь в мой лес - оглоблей наигну». Начальник стремиться со сворой синих сявок  богатыря  спомать, сломать, посадить. Трудно его ловить, богатырь  драку злых кобелей растаскивает голыми руками и от немецких овчарок отобьётся бидоном из-под молока. Ему простодырому Ивану нужно голову позаморочить патриотической брехнёй.
«Все на зачистку Кавказа от лиц кавказской национальности!»,  «Вперёд на защиту  свободы от окраин!»,  «Лебедь -  орёл среди беркутов и орлов!».   
И,  видимо, действительно был загнут клюв у этого Лебедя, поскольку Николай и после падения орла, ходит, ищет его жарперья. Прототипу ещё повезло, - в одной из рукопашных ему порезали сухожилие на указательном пальце правой руки. Меч-кладенец теперь в чехле. Если сухожилие сшить, то с патриотической дури Николай начнёт рубить кого, чего непонятно. Пусть спит Добрыня, а над осенним лесом курится утренний туман.


ИВАН да ИВА (Муромец)

От моей любимой плакучей столетней ивы, нависающей над рекой Быструхой, в этом эпохальном  году отвалился и упал в воду фрагмент истории размером с пол-ивы. По массе, месту и долговечности бытия этот фрагмент можно смело назвать алтайским Муромцем (вполне серьёзно), но далее события приняли курьёзный оборот.
Приплыла к нему рыбка (та самая),  спросила (оба фрагмента на берегу и в воде): «Чего тебе надобно надломленный старче». Ей с поклоном ива плакучая отвечает:  «Почему я воды пью мало, а на двор хожу часто?» На этот простой вопрос не знала ответа московская  рыбка, поплыву -  говорит, спрошу у серебряных килек балтийских.
- Да простатит, это застарелый, … вашу мать, без килек ясно - (комментарий).
Мы, в общем-то, - гуторит рыбка - не по медицинской теме нагрянули, а по культуре опрос ведём. Вы говорят, дедуган, современник Щепкина, революций, и уж  Шукшина, по любому, знать должны.
- Ощепкову помню, Честныха помню, Щепкина не знаю.
- Сам тёмен, не знаю Щепкина, училище его имени зовут щепка, возможно, от  ивы - (комментарий). 
Не знает дед-ива Щепкина, так отвяньте. Да не тут то было, с трёх раз блесну зацепили. Ива Муромец припомнил минувшие дни и битвы…  Далёкое прошлое помнилось старику отчётливее чем недавнее былое. Первая и вторая мировая слились у него в одну войну с германцем (большое видится на расстоянии), три русские революции сдулись в одну (их все уже сдули в одну). Надломленный временем, седобородый богатырь не знал Пушкина, Толстого, Лермонтова и Щепкина никак.
- Да … твою мать, - взыграл местный таймень-председатель. Так на хрена я возле тебя стол и скамьи устроил (стоят не подломились), чтобы тут пиво пили высоко-идейные быстрянцы, так выходит?
- Нет, блин, Достоевского читали - (комментарий).
- Ты хоть что-то культурное вспомни, - беззвучно прокричал председатель.
Но ясная синь богатырских чистых, будто промытых временем глаз говорила о полной отключке сознания.
- Может он и прожил столько, потому что не помнит  Щепкина, все кто знали Щепкина давно умерли.
- Молчи чебак, а то перекушу,  - парировал председатель, - пусть аксакал говорит, недолго ему осталось.
Дедуга, придя в игривое настроение, стал нахваливать свою бабку, которая пока что стояла на берегу, припомнил пары помоложе, которые на грунтовом танцполе - тырле лихо отплясывали в годы его молодости. Старик что-то бессвязно бормотал, казалось, что призраки былого обступили его, ветки-руки пришли в движение. Я пытался вытолкнуть ствол на течение, но бесполезно, тяжел богатырь, держится берега.  И мне кажется что всех, присутствующих в воде и на берегу, пронзило единым вздрогом, когда в звуковом сумбуре, льющемся на разделе воды и бороды прозвучало:
- А подать сюда Ляпкина-Тяпкина!
- Во, вспомнил  Щепкина, вот сила искусства, - промолчал таймень.
Я действительно увидел длинные сырые отщепы на комле богатырского ствола, раньше скрытые под водой. 
- Задача выполнена - подытожила нагибинская рыбка, - напишем анекдот про муровца,  нет…, сказку, сказку про тайменя (таймень в цене).
Я, увы, не рыбак и написал за рыбку анекдот. На юго-востоке из-за туч проглянули фрагменты солнца и своим галогеновым светом  подсветили сцену отечественной истории.