Ночная бабочка

Я тебя провожал,
Ну, о чём говорить?
Будешь в наших краях, заходи!
Ты нахмурила бровь,
Улыбнулась, вдруг,
И сказала: «Ну и сволочь же ты».
Я потом вспоминал,
Как сурово глядел
На твою оголенную грудь,
А потом всё смеялся
И не мог я понять,
Что ты просто ночная б…дь.
Да и, впрочем, куда-то
Дуга за дугой
Уносила, уходил
Ночной мой покой.
А ведь были же
Ночи лунные,
Да, ведь были
Ночи бездумные,
И костры, и песни,
И ночная шелковая прядь,
И ночные бульвары, тоска.
И янтарно-зеркальная гладь.
И не мог я поверить,
Что ты всего лишь, ночная б…дь.
Ты резвилась, резвилась, резвилась,
Ты гуляла и пила вино.
И ведь это,  напросто, было,
И ведь было, не так уж давно.
И мне, быть может, наплевать
На всё, что с нами было.
Ну, ты была со мной как мать.
И мне на это не плевать.
Ах, боже мой, зачем, зачем
Ах, боже мой, зачем, зачем?!
Всё это вспоминать.
Телефон дребезжал
День за днем, день за днем –
Это ты мне всё время звонила.
А я трубку не брал
Или просто молчал,
Ну, а ты мне, что-то  тарахтела.
Ты звонила, звонила, звонила.
И сказала, что меня ты любила.
Телефонный, пустой разговор.
Ну, о чем говорить.
Я печально сказал: «Вспоминай
И звони, но вот только не поздно».
Мне в ответ усмехнулась она
И сказала: «Ну, и сволочь же ты,
Ну, пока,
Позвоню, возможно».
И звонила позже, и плакала,
И о чем-то гундела,
И чего-то в трубку бурчала.
Я сказал, потом позвони,
А она всё прощенья просила
И как будто прощалась.
Вдруг сказала: «Купи мне,
Прошу, прошу цветы»
И трубку бросила ты.
И узнал я после,
Что какой-то гад
Восемнадцать нанес ранений,
Две недели назад.
До сих пор там цветы лежат
И ещё кровавые пятна.
Я купил, как просила ты,
Эти красные, красные розы
И принес на могилу
Тебе цветы, ты прости,
Что слишком поздно.