Осень 42-го

Моему отцу посвящается

***

Полки формируют в глубоком тылу,
Колонны на маршах спешат на войну.
Не может никто судный день избежать, –
На битву призвала нас Родина-мать!

Казалось, отцы лишь недавно ушли,
А вот уж с фронтов похоронки пошли.
Всему в этой жизни свой срок и черёд,
Год двадцать четвёртый винтовки берёт.

В холодных вагонах и часто пешком
С лопаткой, винтовкой, походным мешком
Бредём по разбитой в сраженьях земле,
Не зная пока, что нас ждёт на войне.

Идём без привала и ночью, и днём,
Тяжёлые думы с собою несём,
Но гоним сомненья: враг будет разбит!
Священная злоба в нас местью кипит.

И вот он наш час, – мы на передовой,
Здесь сам комполка, как простой рядовой.
Сменили разбитые роты и ждём,
Когда по приказу в атаку пойдём.

Как будто духовник крестом осенил,       
Так нам все грехи политрук отпустил.
Сегодня чуть свет мы поднимемся в бой,
Поставьте нам свечи за наш упокой!

Получен приказ отобрать высоту.
Где будем мы завтра: в раю иль в аду?
Нам Данте об аде твердил без затей,
Но Данте не видел немецких траншей!         

Для дела пехоты хороший задел:
Взметнулась земля, – начался артобстрел.
И час искупленья для грешных настал, –
Пехота пошла в свой смертельный навал!

Но враг, видно, дружит с самим сатаной,
Корнями он что ли там сросся с землёй!
Рассвет повстречал нас свинцовым дождём, –
Вот так высота огрызнулась огнём.

Глухие хлопки, – застрочил пулемёт,
И пули помчались по полю вразлёт,
С их жгучим свинцом бестолковая Смерть,
Беснуясь, пустилась в свою круговерть.

Вот я увидАл её страшный оскал,
Мне Смерть ухмыльнулась, сразив наповал...
И словно приблизилось небо к земле,
И туч синева отразилась в воде.

И видится, будто колышится степь,
Встаёт и вновь падает зыбкая цепь.
А пули и мины ложатся плотней,
Солдаты вжимаются в землю сильней.

Поверьте, мы сделали всё что могли.
Кто вспомнит потом, как мы здесь полегли,
Какою ценою в смертельной борьбе
Ковалась победа на этой войне?!

Но время уже не отправится вспять,
Есть общий приказ по полку – наступать!
И если наш полк тот рубеж не возьмёт,
То год двадцать пятый в атаку пойдёт.