Сон...

Мне снился сон:  как будто я на поле брани вдруг очнулся,
Повсюду мертвые тела. Но тлен еще их не коснулся,
Луна и звезды свысока на павших воинов  взирают,
И отблеск каждого клинка  ночь тихой скорбью наполняет.

Вдруг яркий свет, вдали костер мелькает алою тряпицей,
Раскинут у огня шатер, и я лечу туда  как птица.
Под сенью этого шатра собрались странные вояки,
Ведется шумная игра, и дело чуть ли не до драки,

Во что играют – не понять, как будто нарды или кости,
Утихнет спор – сдают опять.  И так,  в плену азартной злости
Они как будто бы слепы,  меня никак не замечают:
Орут, галдят  до хрипоты, и все без устали играют.

Совсем я близко подхожу, чтоб разобрать слова и лица,
И в лихорадке весь дрожу, от страха и от любопытства.
Их лики страшны и темны, тенями, словно паутиной
Они окутаны, в глазах  - азарт горит неутолимый.

- Она моя! Вопрос решен! – крик игрока со мною рядом,
Гадаю все, о чем их спор, и проследив за ними взглядом,
Вдруг вижу я -  в одном углу, на соломенной тощей стлани
Худую грязную робу, что срам скрадет собой едва ли,

В ней - тело,  все измождено, и руки - тоненькие плети,
Сплелись в отчаянье немом на сникшем жалком силуэте.
Я застываю, чуть дыша, перед  фигурою согбенной,
И вспышкой жалости греша, я опускаюсь на колени.

-Ты кто, несчастное дитя? – я говорю, смутясь немного,
Она услышала меня - чуть плечи вздрогнули под робой,
Поднялась медленно глава,  и вдруг глаза - насквозь пронзила
Острей кинжала синева  -  Не узнаешь?  …твоя…  Рассия…

Признаньем будто оглушен, хватаю меч скорей ближайший,
И жаром ярости влеком,  врубаюсь в шабаш этот страшный,
Но все впустую, толка нет, меч никого не задевает,
Не причинив малейший вред,  он только воздух рассекает,

В пустом отчаянье кричу:  - Скажи, как справиться мне с ними?
От духов злых тебя спасу! Верну былую честь и имя!
Слова звучат из темноты,  и я горю, я задыхаюсь:
«Они реальны…  Это ты – бесплотный дух…» -  И просыпаюсь…