Это как небо, только прочнее

Поколение колется,
Поколение старится,
Поколение молится,
А потом разлагается.

Поколению хочется
На вечер расслабится.
На миг обесточится,
А потом долго маются.

Один говорит:
Не бойся, брызнь!
Опять разбит твой шанс на жизнь.

В руках поколения
Всё веселее:
Это как небо,
Только прочнее.

Разверглось небо:
Долой бардак!
Не видеть вам
Святой чердак!

Посмеялась компания.
«А трава, видно, славная!»
Посмеялись, упали на пол…

И ушли. В оправдание
Лишь один «завещание»
Бросил. Но там быль лишь вздор:

«Дорогая моя, нарко-вселенная!
Я дышу порошками,
А внутривенные
Я не люблю.
Хоть вы мешками
В мой дом тащите –
Я себя не убью.
Вы не ропщите:
Наверно, убоги
Не меньше, чем я.
Мы – полубоги
С наличьем сырья.

            
Саня – моя непростая подруга,
Плотно сидела на метадоне.
Стала заложницей чёрного круга,
Дни доживает, пронзительно стонет…

Санька – носитель запятнанной крови,
СПИД, гепатиты обеих наречий.
Вогнал остриё, а не чувствует боли.
Дыры уже добрались до предплечий.

Абсурдно, конечно, с ней было мириться,
Потом проводить по три ночи в постели.
Но так дорога квартира в столице!
Не думаешь долго о бренности тела.

У Александры денег – вагоны.
Она угощала меня кокаином,
Сама лишь сидела на метадоне,
Чтоб в бреде своём узреть исполинов.

А ночью она становилась животным
И лезла ко мне в жадном поиске ласки.
Зачем я тогда был таким беззаботным?
Я ей отвечал, веселясь без опаски.

               
Сегодня нашёл её на подушках.
Рука перетянута, вены снаружи.
Мне вдруг стало душно, слетел я с катушек
И выбежал босый на лютую стужу.

Я начал звонить всем друзьям Александры,
Начал кричать в телефон что попало.
Дышал, будто жабрами от Ихтиандра
И теребил её одеяло.

Друзья все на хатах, а я на балконе.
Я прыгнуть пытаюсь, но жду их приезда.
Я только боюсь, что ветер уронит
Меня. Возвращаюсь на тёплое место.

               
Её хоронили друзья-наркоманы,
Её гримировка – похлеще, чем зомби.
Кончина ёё – неизвестна для мамы,
О маме забыли даже и вспомнить.

Поплакали мало, потом позабыли.
Всё было как раньше: дороги и дозы.
Но я изменился. Пока не остыли
Совсем наши чувства, я ей дарил розы.

Дарил ей посмертно, шипы обрывая.
Я ранился. Кровь текла на гранит.
Я тихо шептал: «Не страшись, дорогая.
Будем вместе навеки, во мне живёт СПИД».