Не в заточении заточен

                При жизни славят не великих,
                А возвеличиваемых.
                В чужих лучах, возвысив блики,
                Поэзией не станет стих.


К тем обращаюсь, кто учил: «Простите, милые» -
Уж, коль мужчина, то и мужество - в стихах.
И даже Господа прошу: пускай помилует,
Терпел «за совесть»,  не сломаюсь - и «за страх».

Меня нельзя, как карандаш точить, подстругивать, -
Сам кого хочешь, застрогаю, подточу.
Здесь не клозет, чтоб расставаться вам с потугами,
Что ж вас несет, как будто в поле саранчу?

Таких стихов, как ваши, напишу гектарами.
Уж вы поверьте мне, товарищи, друзья.
Как дикий пингвин, не взлетает ввысь с гагарами,
Так и не учат дятлы пенью – соловья.

Не понимаете?! Так, двери школ - открытые!
О Солнца лучиках – напишет и дурак.
Я ж погребенное и заживо зарытое
На свет вытаскиваю, чтобы сгинул мрак.

Природу-мать люблю не срезанной, не вскопанной,
Не пробуравленной, не тонущей в огне.
Плевать на тех, кто, раздувая щеки, топает.
Все сердцем вижу изнутри, как и извне.

К тем обращаюсь, кто учил: «Простите, милые» -
Уж, коль мужчина, то и мужество - в стихах.
Читать мое – не заставляю, не насилую!
Я в вашей «травке» вижу гибель, боль и крах.