Их было двое - Убийца и его Тень...

Их было двое: Убийца и его Тень.
Их было двое: Убийца и его Жертва.
И не найти ему уже получше мишень.
И не дозреть до вездесущего ветра.

Они в пустыне брели по зыбким пескам.
Их перегляды запоминались полынью.
Жара стреляла по синь-опухшим вискам.
Жара молила в стократ предаться унынью.

Но путник смелый, облюбовавший тропу,
Шёл мимо трупов, всё наступая на руки.
А солнце жарило, как жарят черви в гробу.
Оно смеялось, оно рыдало от скуки.

Тень отвечала неумолимой тоской.
Она слепа. Она мила. И безмолвна.
Её мистичный и бездуховный покой
Его пугал, как задрожавшего овна.

По паре твари - ему досталось лишь "Я".
С самим собой, увы, играть неохота.
Вот проползёт молниеносно змея...
В его желудок. Ах, будет-будет забота!

Но думать лень. Пустыня так же пуста.
Удары солнца - как флирт сомнительной сути.
И смысла цепь обыкновенно-проста -
Идти вперёд, и пусть сознание мутит...

Уже нет сил. Уже нет мочи. Ну всё.
Привал-привал, ты снишься в грёзах бредовых.
Никто его и никогда не спасёт.
Ему почить в руках незримых христовых.

Он смотрит в Тень, он ненавидит тот блик.
Она в ответ дрожит от злобы суровой.
А вдалеке грядёт пронзительный крик
Ночной совы, пустынной Барышни Слова.

И путник весь вспотев от пяток до лба
Вдруг достаёт сталь револьвера за пояс.
Он целит в Тень, но Тень как будто слаба
И исчезает, в песках счастливо покоясь.

Тот человек, что был уверен в борьбе
С немой природой и однозначной победе,
Стреляет в те остатки Тени в Себе
И умирает в самоубийственном свете.

Очередной, он пал как ссохшийся плод
И провалился в скупой оранжевый сахар.
Он проиграл. Он не прошёл оборот.
Сошёл с ума от очевидного страха.

Таких по сотни на километрах лежат.
Их не заметят, а кости сгинут в отродье.
Пустыни воды текут внутри и молчат.
И знают тайну, как плохо мстить сей природе.