Стремленье жить в подземных лабиринтах...

Стремленье жить в подземных лабиринтах,
где время отмеряют поезда
и ветра нет, сквозит туда-сюда,
выплёвывая буквы, точно принтер,
вбивая звуки в белизну страниц, –
то характерная черта столиц.

Наличие ума есть ключ к успеху.
А если пустота промеж плечей –
достаточно наличия ключей
и изумрудных беличьих орехов
(ещё поэт об этом написал).
По-прежнему и камень, и металл

используя как базис, как фундамент,
столица вверх растёт и в ширину,
а что до длин – то новую волну
классический приветствует орнамент.
Когда же дело близится к углу –
есть вероятность задом на иглу

присесть. Подпрыгнув, как КамАЗ на ралли,
то место по привычке уступить
беременным и прочим. То есть жить
по принципу присутствия морали.
(Иначе сзади пальцем погрозит
какой-нибудь моральный паразит.)

Но упрекнуть в величии изъянов
тебя не сможет, если ты играл
по правилам, и карту сверху брал.
А в каменные джунгли обезьяна
едва ли сунет нос, пускай банан
и будет вдвое толще, чем она.

Пусть в танце живота с самим собою
нет места для прелюдий и для слов,
с аквариумом спорить про улов
привычнее, чем рыбу на обоях
в двух комнатах на пыльного червя
ловить пытаться, а поймать себя.

И подарить, перевязав бантами,
на день рожденья тем, кто состоит
чуть выше, по утрам чуть дольше спит
и любит разговоры о фонтане,
что выпускает в воздух кашалот,
большой и чёрный, будто кошелёк.

Но даже кашалот – млекопитаем,
чего нельзя сказать про красоту
с экранов и журналов – то есть ту,
в которой все мы плаваем и знаем:
чем проще незнакомые слова –
тем дальше в лес стремится голова.

Когда б не голова – дитя столетий –
мы б, верно, не поднялись с четырёх
конечностей. Но если вдруг сам Бог
устанет просыпаться в наших детях,
и отряхнёт от пыли свой сюртук, –
научимся делить на свет и звук
всё то, чего не достаёт в ответе.

Январь 2013