Clarence Dennis - Эстет на аллее

КЛАРЕНС ДЕННИС
(1876 – 1938, Австралия)

ЭСТЕТ НА АЛЛЕЕ

На цветущей аллее я гордый стоял
И смотрел на пейзаж.
Я нашел – он хорош, что я здесь клятву дал
Воспевать берег наш.
И слова, как халва, мой заполнили рот
От прекрасного вида и редких красот
В южном городе столь же красивом.
Я едва рот открыл, чтоб пропеть – в тот же миг
Оборвал на полслове меня грузовик,
Что провез мимо ящики с пивом.

Я попробовал вновь с гордым видом излить
Эстетический свет
Глубиной редких фраз – те, что мог сочинить
Лишь художник-поэт,
Что исполнил в экстазе я с чистой душой
Гимн деревьям и небу в красе неземной,
Но не слышен он был в гуще парка, -
Потому что внезапно, в виденье моем,
Описав поворот, точно яростный гром,
Прокатилась с углем колымага.

Я воскликнул: «О готы! Способны ли вы
Красоту понимать?!
Как вы смеете пиво с углем у мальвы
Прям в лицо мне швырять!»
Но мне волосы ветром обдал грузовик,
В колымаге сидел неприятный мужик –
Он взглянул на меня, как из склепа.
Я им крикнул: «О хамы! Грехи вам не смыть!»
Но от запаха еле успел отскочить, -
Этот запах шел прямо на небо.

Грузовик с колымагой неслись на меня, -
Я отпрыгнул и пал
С головою в траву, всех на свете кляня, -
Я скулил, я рыдал.
Но откуда-то вдруг появился лесник, -
Он спросил мое имя, - я крикнул: «Старик!
Что стряслось с Красотою моей?!
Неужели исчезла?!» - «Заткнись! – он сказал, -
Ты вcю клумбу с цветами угробил, вандал!
Больше этого делать не смей!»
--

Aesthete in the Avenue

Within the wooded avenue I stood,
And I was proud.
I looked upon the scene and found it good;
For here, I vowed,
Reigned Beauty rare. Sweet praises filled my mouth
For this, the loveliest city of the south;
Yet not a soul could hear,
Altho' my lyric praise with fervor flowed;
For, as I spoke, there rumbled down the road
A lorry-load of beer.

I tried again. I spoke of civic pride,
Aesthetic joy.
With those rare phrases, culled from far and wide,
Poets employ.
I waxed in aphoristic ecstasy,
Hymning the loveliness of sky and tree;
Yet not a single soul
Gave heed to me; for sudden thunders grew
As round the bend there lumbered into view
A waggon piled with coal.

'Goths!' I exclaimed. 'Did you raise Beauty here
In this green place
But for the sport of flinging coal and beer
In her sweet face?'
A large truck missed me by a hair's-breadth then
Manned by a crew of large, unlovely men
Who jeered and darned my eyes.
'Vandals!' I shouted. 'Nay, repent your sins!'
Then leapt again to dodge a load of skins
That smelled unto the skies.

Still on they came, truck, waggon, rank on rank,
I dodged, I leapt;
The threw myself upon a grassy bank
And there I wept,
Wept for the city . . . A park-keeper came,
A mean, ungracious man, who took my name.
'O man!' I cried. 'Alas,
See how I weep. Must beauty disappear?'
Said he: 'Buzz orf! You can't do that there 'ere.
Spoilin' our nice noo grass!'