Жизнь Будды

Когда Гаутама встретил свою четырнадцатую весну, его разум проснулся и возжелал знаний. Отец его пригласил во дворец всех, прославившихся мудростью своей.

Изо дня в день слушал царевич ученые речи. Иные рассказывали ему про звезды, иные посвящали в мудрость Вед, но речи их быстро наскучили Гаутаме. Он не верил астрологам, толкующим судьбу на пыльных базарах. Не чувствовал он свой Атман, и не понимал его единства с Брахманом. Упанишады мало занимали его, ведь мудрость их - книжная, любой мог овладеть ею!

Однажды проходил мимо дворца бедный саньясин, вид его поразил царевича: при всей бедности наряда его, лицо старика, казалось, излучало довольство. Глаза его были чисты и был он умиротворен.

Аскета накормили и царевич задавал вопросы, которые волновали его. Ответы на них не нашел он ни в речах мудрецов, ни в писаниях. "Где искать истину? Есть ли путь, ведущий к истине? Как идти по нему?"


Многие вопросы задавал Гаутама старику, старик же улыбался: "Вопросы твои несложны, сложны ответы. Не я отвечу на них и никто другой, я лишь расскажу тебе несколько историй, может быть они тебя позабавят." - И старик начал говорить, Гаутама же внимательно его слушал.

Десять разбойников напали на караван. Долго думал справедливейший, как наказать их. Наконец, посадил он каждого в каменный мешок и приказал каждый день навещать их и объявлять, что казнь возможно состоится завтра. Каждый день палач со своим подручным приходили к ним. Вскоре трое из них отказались от еды и умерли. Трое в отчаянии разбили себе головы о стены каземата и тоже умерли. Еще трое молили о немедленной казни и вскоре безнадежно сошли с ума. Лишь последний - десятый, благодарил небеса за еще один день, радовался скудной пище, воде и солнечному свету. Его справедливейший повелел отпустить.

Так должен поступать и ты, царевич. Каждый день твой может стать последним, не приближай его сам, не впадай в отчаяние, но проживи его радуясь.

Ты конечно знаешь, царевич, историю о слепых и слоне. Один сказал, что слон похож на колонны, другой решил, что он напоминает змею, третий, что он - огромный мешок. Познали они слона? И да и нет. Истина была в целом, а не в частях. Но ты, царевич, должен видеть ее везде, в большом и малом, в целом и в части его.

Истина неуловима, она не подчиняется логике. Мудрецы же учат логике, ты знаешь это из их книг, но книги скучны. Можно узнать, как растить виноград, как отжать из него сок, как приготовить вино, но сущность вина ты познаешь, лишь выпив его. Так пей же вино истины и да просветлит оно твой разум!

Не слушай, царевич, предлагающих путь. Не путь важен, но цель пути, путей же бесконечно много. Любой путь конечен, так важно ли по какому идти к своему концу?

Родился человек и когда-нибудь умрет и жизнь пробежит, как песок сквозь пальцы. Постарайся заметить ее, каждый миг, и миг этот станет твоей вечностью.

После этих слов старик ушел, разум же Гаутамы смутился. Не радовали его больше ни звуки музыки, ни цветы, ни молодая жена, ни красавицы наложницы. Как-то дождливой ночью царевич поднялся с постели и, никем не замеченный, покинул дворец. Он шел, не разбирая дороги, ибо путь не важен. Под утро, обессиленный, рухнул Гаутама под дерево и проспал до полудня.

Очнувшись, увидел царевич возле себя человека. Кроме повязки на бедрах не было на нем иной одежды. Волосы его достигали пояса, а бороду, видно, он не брил никогда.

"Кто ты?", - спросил он его. - "Не можешь ли дать мне напиться?"

- Именно за этим я и пришел, царевич.

- Откуда тебе знать, кто я?

- Это не трудно. За один рубин на твоем платье можно купить целую деревню. Я Йогин, пойдем со мной, моя пища скромна, но я разделю ее с тобой, если, конечно, ты станешь ее есть.

- До сих пор жил я в довольстве, но пресытился я, не радует меня ни вкусная еда, ни вино, ни рубины на моем платье. Ищу я путь, которым пройду от мрака к свету. Если ты знаешь его, я пойду с тобой.

- Да, царевич, один из путей мне известен, с детства следую я ему и охотно возьму тебя в ученики. Путь этот в укрощении плоти. Убив свою плоть освободишь дух. Готов ли ты к этому?

- А разве есть у меня иной выбор?

- Тогда выброси свое платье и следуй за мной.

Долгих четыре года истязал Гаутама свое тело - стало оно, как сухое дерево. Но помутился разум его и не увидел он света. Пребывал он во сне и не было от этого сна пробуждения.

Однажды, изможденный, сидел он под деревом и бормотал мантру. Проходила мимо крестьянская девушка, остановилась и ждала пока не обратит он свой взор на нее.
"Что надо тебе?",- спросил он у нее. - "Зачем нарушила ты мою медитацию? Я размышлял о вещах недоступных тебе. Разве ты хочешь узнать о них?"

- Я всего лишь хочу дать тебе молока, ты, должно быть, великий брамин, говоришь с богами, благослови меня!

Напившись молока, Гаутама окреп и разум его прояснился.
"У кого ты просишь благословения? Я всего лишь путник, сбившийся с дороги." - С этими словами поднялся он и навсегда покинул Йогина, приютившего его.

Многие годы бродил царевич по дорогам страны своей. Забыл он все мантры, не сидел больше он со скрещенными ногами, не изнурял свое тело строгой аскезой. Шел он путем своим, и был путь его подобен канату над пропастью, но надежный шест держал он в руках своих.

Как то, отдыхая в тени ветвистой чинары, задремал он и, проснувшись, нашел ответы на все вопросы свои. Просто исчезли вопросы и ощутил он мгновение вечности, и стало оно жизнью его.

Люди следовали за ним и учил он их. Но не понимали его люди. Все они простого хотели. Не нужен им был Великий закон бытия. Не по наслышке знали они о страдании. Говорил им Будда, именно так теперь называли его, что можно прекратить страдания, и есть путь.

"Так покажи нам его!",- говорили они. -"Побывал ты в нирване, возьми и нас с собой!"

- Я и теперь в нирване,- отвечал он. - Нирвана и сансара одно!

И люди пожимали плечами: "Наверное, это какая-то тайна, и мы последуем за ним и будем служить ему, и расскажет избранным".

Однажды, в жаркий полдень, поел Гаутама жирного мяса, и занедужил, и к вечеру оставил тело. Похоронили его и думали: "Ушел он в нирвану, но вернется и спасет всех нас!"

Долгие годы прошли с тех пор, и светлая дхарма его пришла в негодность, исказили ее люди толкованием своим. Написали многие книги, построили храмы и стали молиться ему. Никто из них не искал пути, и были они лишь путниками, сбившимися с дороги...