Румэн Леонидов с болгарского

На Центральном вокзале
В самом центре закусочной
Пьяные машинисты
Пьют двадцатое пиво…
А случайные парни
(дурни)
обольщают Диди.
Ах, Диди, раскрасотка, конфетка-буфетчица,
В честь твою раздаются фанфары стеклянные
И восторженный вой,
И опять перед кассой
Парни путаются в пятачках,
Озадачены сдачей…
А в конце рабочего времени
Бесконечность рабочего времени
Отмечают часы, что стоят враскорячку
Над табличкой "Курить воспрещается"!
Но зажал сигарету в щепотке
И дымком себе пыхает в пазуху,
Не боясь закоптиться заживо,
Какой-то кепон - отчаян и пьян -
После праздничного труда,
Который, говорят, облагораживает…
Дежурный милиционер не пьет -
Служба!
Пожав плечами - очень нужно! -
Наотрез отказался
Поцеловать Диди и бутылку.
Товарищ Иван Братаныч Дебилков
В который раз потерялся -
Ему велено немедленно
Явиться к диспетчеру!
Замечено:
Неуспевающие актеры
Становятся дикторами,
Преуспевающие кретины
Становятся диктаторами.
И динозавры тоже, похоже,
Часть вселенской мутации -
Человечества.
Да? Ну, это мы переживем без труда!

Снаружи в чистом блюдечке Луны
Кружки "собачьей радости" видны -
Уже фосфорецируют…

"Предприятие общественного питания
нуждается в подметании!
Товарищи, выметайтесь, пожалуйста!"

И эскалаторы распределяют в мире всех,
И всякий может - если сможет! - двинуть: плиз -
К летящим блюдцам в небесах бессонных
 Вверх,
К звоночкам жизни
Вниз.

"ВХОД СВОБОДЕН!"

Мы все приходим в этот мир сквозь выход,
Тот выход, где нет входа для возврата,
И покидаем этот мир сквозь вход,
который не имеет выхода…
а между
 а между этим выходом и входом -
скитание, полёты, приземления,
ползком, ползком, ползком
к дыре в какой-то преабсурдный сон.
И то, что называем жизнью мы,
Есть любопытство вечного движенья,
Которое суется во все дырки
И постигает
Изначальный свой маразм.