Русалка

Шел третий день пребывания Робинзона Крузо на необитаемом острове. Голод не чувствовался, лишь изредка желудок напоминал о своем недовольстве громким, но непродолжительным рыком.
Каждый день, тоскливо прогуливаясь по берегу, Крузо мечтал найти хоть что-нибудь, что сможет скрасить его унылое одиночество.
Ничто не вдохновляло его:  ни природа,  чистая, нетронутая человеком, которую некоторые не смогут встретить и за всю свою жизнь; небо, которое в лучах огненного солнца принимало какой-то божественный облик, казалось ему враждебным и угрюмым.
Неторопливо Робинзон шагал по мокрому песку. Воды океана омывали его грязные ступни, лаская уставшего, так и норовя утащить его в свою пучину.
Собираясь уже повернуть обратно и двинуться в путь к своему ночлегу, Крузо вдруг увидел темную тень совсем недалеко от себя. Решив, что это очередной камень или обломок, он все же прищурился, дабы получше разглядеть «это».
Может быть, жара совсем свела беднягу с ума, но он точно видел, что «неопознанный объект» двигался.
Вооружившись дубинкой и бесстрашием, Крузо, осторожно ступая, приближался к тени.
О, Боже! Под обломками лежала девушка! Совсем нагая. Ее пламенно-рыжие волосы были растрепанны и испачканы в песке, глаза закрыты, лицо скривилось от боли, а губы судорожно дергались. Ноги незнакомки были придавлены досками потерпевшего крушение корабля, и Крузо поспешил освободить их. Здесь уместен еще один возглас «О, Боже!», ведь вместо ножек, тонких девичьих ножек, взору представился изумрудный хвост!
Крузо протер глаза, надеясь, что это голодная галлюцинация или солнечный удар, но нет. Он все еще смотрел на русалку. На существо, о котором читал в книжках, и в которое никогда не верил.
Видя, что она совсем без сил, Робинзон уже опустился на колени делать ей искусственное дыхание, но вовремя образумился и быстро плеснул ей воды в лицо.
Губы девушки (если ее можно так назвать) зашевелились, выражение боли на лице сменилось на легкое недовольство, глаза стали постепенно открываться. О, эти глаза! Серебряно-зеленые, цвета северных болот, в которых так часто гибнут заблудившиеся путники.
Облокотившись на руки, она с тревогой посмотрела на хвост. Было понятно, что она не может им пошевелить. Русалка закрыла лицо ладонями и опять упала в песок. Только через пару минут отчаянья, взор девушки упал на спасителя. Крузо все это время сидел на коленях и наблюдал эту удивительную картину.
Хвостатая бедняжка взглянула на него с такой тоской, что у Робинзона невольно ёкнуло сердце. Огромные, детские глазки, полные обреченности и неземной печали, заглядывали  прямо в душу, Если бы русалка умела плакать, она бы утопила весь остров в своих слезах. Но так, она только переводила растерянный взгляд с мужчины на свой хвост и обратно.
- Кто ты? Как тебе помочь? – наконец смог сказать хоть что-то Робинзон.
Услышав его слова, русалка лишь с непониманием помотала головой и обеими руками потянулась к океану.
Крузо сразу понял, и, встав с колен, взял бедняжку на руки. Она опять закрыла лицо руками и опустила голову на грудь. Ее прекрасные волосы локонами легли на плечо Робинзона; хвост русалки совсем высох на палящем солнце, и на песок осыпались чешуйки, что, верно, приносило адскую боль обладательнице этого хвоста.
Войдя в воду по колено, Робинзон осторожно опустил сначала хвост девушки, а потом и всю ее в волны, придерживая при этом за руки, чтобы она не упала.
На минуту оба застыли в ожидании, и вот, хвост засверкал, заблестел и зашевелился.
Русалка нырнула под воду и сделала два круга, затем вынырнула, и глядя на Крузо улыбнулась. Боюсь, такой улыбкой могут обладать только русалки: столько счастья, столько благодарности и света было в ее глазах и губах – люди на такое не способны. Робинзон заворожено любовался этой неземной красотой, и мог только хлопать ресницами в ответ. Опустившись под воду, девушка обняла ноги своего спасителя и, ударив хвостом по воде, уплыла в океан. А Робинзон все стоял там, по колено в воде, и смотрел вслед уплывающему чуду, в которое никогда не верил.