Подснежник и Репей. Глава 11

«Последняя луковичка Чёрного Тюльпана».

                «Уважай закон. Если законом пренебрегает
                царь, он не будет храним и народом».
                Из наставления В.А.Жуковского
                Александру Второму.

На Материке Миша, как угорелый,
Носился везде до тех пор,
Пока не нашёл для старушки Анжелы
«Фантастики полный набор».
Сложивши в «мешок», впредь до употребленья,
Ту кучу полезных идей,
Он, предупредив, прибыл в Порт Управленья,
Готовый к трудам чародей.
В Порту же пустынно к его удивленью
И транспорт не ждёт его там.
Тогда на попутном он мчит в Управленье,
Пешком же – к заветным дверям
Отдела Европы. Но дверь на запоре
И выключен автопароль.
У Лермочкина – удивленье во взоре:
Хозяин проситься изволь!
Он вызвал охрану по внутренней связи.
На вызов явился «завхоз»
Вязанский, «отмытый недавно от грязи».
Во взгляде у Миши вопрос,
Но он поздоровался с ним только кратко
И сделал движенье пройти.
Максимыч в ответ пробурчал для порядка,
Но встал у него на пути.
«Позвольте пройти.
-Не позволю.
- Вы что же,
Меня не узнали? Вот как?
- Узнал. Потому не могу.
- Отчего же?
Вот новости (экий дурак!)!
С каких это пор?
- Есть момент поступленья –
Порядок превыше всего! –
Соответствующего распоряженья.
- Какого ещё? От кого? –
Вязанский же кратко ответствовал:
- Сверху. –
И пальцем наверх указал
(Мол, сам догадайся, а мне не до смеху).
И к Мише спиною он встал.
Приём возмутительным был нарушеньем
Устава, порядка и всех
Законов и этики по Управленью –
Как на голову это снег!
- Позвольте! – вскричал он. – Нет, вы подождите!
Вам мало, что шёл я пешком
Из Порта, так вы и пускать не хотите»! –
Кричал он, махая мешком. –
Да как вы!... Да как!… Я не знаю, что с вами
Здесь сделаю! – Виссарион,
Держа злополучные двери руками,
К нему повернулся, как слон:
- Не знаете, ну так и не говорите!» –
И дверь он закрыл за собой.
Конечно, он мелкий здесь был исполнитель.
Но кто же здесь дал ему бой?
И Лермочкин хитрое принял решенье.
Поскольку он хоть прилетел,
Но не появлялся в своём Управленье,
То он, в связи с тем, захотел
Побыть на Земле и в Европе «под маской»,
Опять на Земле подглядеть:
Кто ж это творит водевиль без опаски,
Его не страшася задеть?
Охранник у будки в расхлюстанном виде
(Что часто бывало) стоял.
И пропуск ему в неразвёрнутом виде
Небрежно он так показал.
Застигнутый в сём нарушенье Устава,
Перечить ему не посмел
Охранник. И только «сотрудник Управы»
В журнале отметить успел.
А место рожденья он выбрал в России:
Там друг Рома Жилин потел
Над социализмом. И битвы крутые
До встречи закончить успел.
И что ж он увидел? Его дорогая
Европа уж в НАТО давно!
Америка всюду, от края до края,
Закрыто в Европу окно.
Не только на небе, но и на планете
Юркольцин закрыл ему дверь.
Инспектор – хозяин на всём белом свете,
Заместо «Корейко» теперь.
И Мише пришлось, чтоб прорваться в Европу,
В разведку пойти послужить
И по КГБ-шным проникнувши тропам,
В Германии начал он жить.

«…Теперь, «по потолку» скользя «отвесом»,
Посмотрим, «в глине» где следы идут.
Нам этот след – с особым интересом:
Он – свеженький пред нами, тут как тут.
Ещё не весь тот «след» прорисовался,
Не камень он, а мягкий и живой,
Но чёток всё же, чтоб я догадался,
Что ОН пред нами, с светлой головой.
Его почти с портретным сходством дали
В романе чародеи, этот след,
Когда мы в телевизор увидали
Живьём героя через двадцать лет.
Он был у Демиурга на приёме
В «ОЗ», госбезопасности майор:
Светловолосый, в службе на подъёме,
С редеющей причёской на пробор.
«На лбу у маски надпись»: «В.В.Путин».
Родился в славном граде на Неве.
«По формулам» он рассчитал свой путь – и
В своей Европе ходит по траве.
И Путин пол-Германии сначала
Объездил, так что стал родным язык.
Европа ж всё его не узнавала:
«Что там с картонным носом за старик?»
Потом, как Перестройка шла накатом,
Вернулся он перед ГКЧП
В свой Питер, в ЛГУ, к родным пенатам.
Потом работать стал при Собчаке.
Полгода ж вообще он без работы
«Стоял пред Камнеедова спиной»,
Как Собчака убрали там за что-то.
И Питер стал как будто не родной…»

А это Юркольцин, который «под маской,
Где надпись сверкает на лбу:
«Б.Ельцин», почувствовал в парне опаску
И начал свою ворожбу.
Сначала устроил проверку на Небе.
Но только ему с проходной
Дежурный донёс, что записан он не был,
Не знают они, кто такой.
В душе матюкнувшись («растяпы, раззявы!»),
Решает к себе его взять:
Прощупать, как мышку коту для забавы,
И их с Березовским связать.
Пока его в администрации крутит,
Пока он сидит в ФСБ
Директором – щупает: кто ж этот Путин?
Что видно в «подзорной трубе»?
(Гозанов «трубу» под эгидою Гены
По новой здесь соорудил.)
В «трубе» ж непрозрачные видны лишь стены:
Защитой владел Михаил.
Тогда наш «покойник», о коем и память
Должна бы исчезнуть давно,
Детали, что видел своими глазами,
Связать попытался в одно.
Анализ деталям он сделал конкретный –
И вывод такой сотворил,
Что этот «сотрудник Управы» секретный –
Его вечный враг Михаил!
По старой привычке своей – «в назиданье»
Открыто всё публиковать, –
В газете своё публикует посланье,
Чтоб враг его мог прочитать.
И там сообщал он свои подозренья:
Его собирались убить
(Понятно же кто: ФСБ, без сомненья!),
Но Борю тем не устрашить!
Юркольцину-Ельцину ж соображенья
О деле о сём доложил:
Кто без документов проник в их владенья –
То Лермочкин есть Михаил.
Юркольцин немедленно бланк свой моментом
Подписывает, шлёт в КОМКОН:
Живёт, мол, В.Путин здесь без документов,
Чем он нарушает закон.
Прошёл целый год после «разоблаченья».
И вот получил Генерал-
Инспектор от Материка сообщенье,
Которым был сбит наповал.
Высокий чиновник в письме удивился:
«Геннадь Николаич, откель
Ты сам на планете, в Москве очутился?
Другая ж записана цель.
И ты полномочья свои превышаешь.
Поэтому срочно «Престол»
Отдай В.В.Путину. Как – уж ты знаешь,
Пока этот век не прошёл».

И вот наконец наступает последний
День на «тысячу девятьсот».
И Ельцин, с слезой, объявил, что «наследник»
На «трон» президента грядёт.
«…А Ельцин цепляться за власть не желает,
Хотя здесь здоровье моё
Россиею всей управлять позволяет.
И слух об обратном – враньё!»
И экспрезидентом становится Гений.
А Путин, с приставкой «И.О.»,
Вступил на «престол». И уже, без сомнений,
Не сменит пути своего.
Когда ж избрала его Русь президентом
И стал он ей, вроде бы, «муж» –
«Прикован» к ней цепью златой с документом, –
То Анжела Францевна уж
Уверилась полностью в этой «измене»,
О чём ей тогда говорил
Юркольцин, интриг Управленческих гений,
И нынче опять повторил.
Борис же Абрамович, скрипнув зубами, –
Поскольку он видел себя
В той должности, с цепью златой и гербами, –
Подумал тут: «А, чтоб тебя…»
Он понял: поелику «терпит фиаску»
Хозяин, то значит, ему
Вести себя далее надо с опаской,
Спасать уж себя самому.
Тяжёлые дни для него наступили.
Хоть много он наворовал
И все за границей счета его были,
Но сам под угрозой стоял;
Что масленица для кота прекратилась
В России – и пост настаёт.
И сразу к Европе душа обратилась,
В Швейцарию паспорт сдаёт.
Однако «швейцары дверей не открыли» –
С Швейцарией полный облом.
«Как быть? Что же делать, пока не накрыли
Меня ФСБ колпаком?»
И с помощью верных друзей добывает
Неприкосновенность себе:
Доренко и Н.Михалков помогают
В Госдуму пролезть в декабре…

Всё это – преамбула. «Амбула» ж темы,
Что я в заголовок вписал –
Концовка практическая теоремы,
Что Лермочкин нам доказал, –
Сейчас изложу дальше я по порядку.
Естественно, издалека
Начну излагать, чтобы плавно и гладко
Раскрыть её наверняка.       

Давно предоставлена людям Свобода,
Солидный (для нас) у ней вид.
И денно, и нощно за мненьем народа
Большой Телевизор следит.
И вот на канале «Культура» однажды
Собрался большой Круглый Стол.
И чтоб обсудить там вопрос очень важный
К Столу Горбачёв сам пришёл.
(Под «маской» означенного Горбачёва
Сам Горбиков нас посетил.)
И вот, чуть послушав коллег, взял он слово
И вот что он им сообщил:
«Что я вам хотел бы сказать для ответа:
Вопрос о вожде не простой.
Ведь вождь – это магия, таинство это».
Для многих то был звук пустой:
Ведь «маг» для людей, в их понятье привычном,
Есть тот, кто творит «чудеса»,
В чём этому «магу», с участием личным,
Спешат помогать небеса.
Но чудо у нас настоящего мага,
Что взялся работать вождём,
Не может, увы, воспринять бедолага,
Что встал пред порожним ведром
И ждёт появленья в нём жирненьких куриц.
Ведь вождь – он с Небес, божество.
И пусть этот вождь свою трубочку курит,
Не курит пусть он ничего –
Он маг всё равно. И конечно же, тайна
Весь путь осеняет его.
И слово то взял Горбачёв не случайно:
Ведь тайна есть и у него.
Его парадигма и есть эта тайна,
Один её вождь и несёт.
Судьба же вождя в нашей жизни печальна:
Никто вокруг не признаёт,
Что логика есть в его явных поступках
И «странными» все их зовут,
Готовы его «истолочь они в ступках»,
И судят его там и тут,
И с целями действия сопоставляют,
Что он заявил нам на слух –
И так никогда его не понимают:
«Куда же ведёт нас пастух?»
Поэтому вождь у людей всех «фигура,
Что противоречий полна
И странная он средь людей всех натура» –
Молвою оценка дана…
…И вот, между тем, нам вопросик последний:
Есть Путин наш вождь, наконец?
В стране демократии «принц он наследный»,
В работе своей молодец.
Объявленный план его – без потрясений
Психосоциальных вести
Страну нашу, матушку нашу Рассею
Вперёд, по расцвета пути.
- Ха-ха! Ну а в чём же тогда его тайна?
Зачем же таиться с добром?
- Есть тайна. Но тайна та – необычайна.
А дело здесь, видишь ли, в том,
Что Путин ведёт сейчас нашу Россию
К другому её «жениху».
Её передать должен Вова красиво,
Открыто же – как на духу.
А личность свою и СВОЁ назначенье
«Под маскою» скрыл до поры,
А сам «из-под маски» ведёт наблюденье
Юркольцина тёмной игры.
Ведь Ельцин Борис хоть и сдал всю Россию,
Игры своей не прекратил,
Во всю раскрутил свою злую стихию,
Как тучи своих чёрных крыл.
И вот, когда пагубные стихнут страсти
И сгинет злодей-«Черномор»,
И зло распадётся на мелкие части,
И солнце взойдёт из-за гор, –
Тогда передаст он Россию герою:
«Женитесь, измаялись уж!»
И лишь после этого «маску откроет»
Европе: «А вот я, твой «муж»!»

Но есть и другая у Путина тайна
Или парадигма его.
Ведь Русь – «заколдована». И не случайно
В заботах она у него.
Как «расколдовать» её? Как же так сделать,
Чтоб русский заблудший народ,
Забывший все божьи уставы, несмело,
Но двинулся всё же вперёд –
И «вспомнил бы бога»? И «хлеб свой, хоть в поте,
Но досыта стал бы он есть».
Вот Лермочкин-Путин и сохнет в работе,
Поскольку путь к этому есть.

«…И Слово Господне пришло к Соломону,
И сказано было ему:
«Вот ты строишь храм, божий дом, божье лоно.
И если ТЕБЕ САМОМУ
Удастся ходить по уставам Господним
И честно по ним ПОСТУПАТЬ,
И заповеди соблюдать, то исполню
Я Слово, что должен был дать
Отцу твоему, воеводе Давиду».
То есть, для того, чтобы Бог
Считал, что Его чтит НАРОД не для виду,
ДОСТАТОЧНО, чтобы Он мог
Сказать про ПРАВИТЕЛЯ, что ПОСТУПАЕТ
(А не ПРОПОВЕДУЕТ вслух)
По заповедям, лицемерья не знает.
И значит, ведёт сей «пастух»,
Являясь духовным наместником Бога,
Всё «стадо» по божьим путям.
И пусть в «стаде» праведных вовсе не много,
Лишь БЫЛ бы царь праведник САМ.
(Но праведность истинная – не в моленье,
Когда лбом пробить надо пол.
А суд справедливый – не во всепрощенье,
А в мудрости чтобы он шёл.)
И тут получается то, что СОЗНАНЬЕ
Правителя определит
Народное БЫТИЕ: сгинут страданья
И будет НАРОД это сыт.

Какая же логика эта у Бога,
Что он ПО ЦАРЮ рассудил:
«Хоть в этом народе неправедных много,
Народ благодать заслужил»?
Как водится, сделаем мы отступленье,
Построим процесса модель,
Чтобы на простом рассмотреть положенье,
Сравнить бы со средствами цель.
Представим себе неформальный и детский,
Родного двора, коллектив.
Модель подходящая для жизни светской,
Направлен куда объектив.
Как в обществе, группы означенной члены
На уровнях разных стоят
По силе, по знаниям. И непременно
Есть лидер у этих ребят.
(По нашему – «вождь»). И вот их поведенье, –
Ребяток, – определено,
Пока они в группе, «общественным мненьем»:
Судья для них – только оно.
Оно лишь в ТОЙ группе «даст определенье»,
Что «плохо», а что – «хорошо».
И КАЖДЫЙ поступок подвергнет сравненью
С  «стандартом» – «туда ли ты шёл?»
И главный вопрос: КАК и КТО формирует
То «мнение» в обществе их?
Оценку поступка они голосуют?
Ха-ха. Нет забот там других!
Оценку поступка для них ПРОДИКТУЕТ
Их «вождь» с парадигмой СВОЕЙ!
Какая ни есть, но она существует
И властвует в группе во всей.
И если их лидер осудит Петрова,
Что в лужу лезть не захотел,
Для группы является суд тот основой
Для всех ПРИНУДИТЕЛЬНЫХ дел:
Его отлучат от игры. А коль грубо
Завякает – то и побьют.
Одобрит же лидер – одобрит и группа:
Как стадо ребята живут.

И вывод нам сделать модель позволяет:
Лишь лидер моралью СВОЕЙ
В том обществе уровень определяет
Морали в стране своей всей
(Конечно, пока ЭТА ЛИЧНОСТЬ у власти).
И проповедь здесь не важна,
Не важны СЛОВА ЛИЦЕМЕРА о счастье,
Где проповедь просто смешна,
А важно лишь только, как он ПОСТУПАЕТ,
Каков ОБРАЗ ДЕЙСТВИЙ его,
ПОСТУПОК вождя на народ лишь влияет,
Мораль государства всего.
Отсюда два вывода нам интересных.
Посмотрим с одной стороны.
Монарх предпочтительней, если он честный,
Для этой морали страны.
Монарх – не сменяем. Имеет возможность
Заранее, с детства привлечь
Наставников сыну, чтоб те осторожно
Вели свою мудрую речь,
Готовя наследника к власти верховной,
Как делал отец Николай,
Готовя сыночка к реформе бескровной –
Весь наш крепостнический рай.
Но если монарх, скажем, деспот восточный, –
В морали своей не пример,
То будет наследничек копией точной
Папаши – как он, изувер.
И враз преимущество в этом вопросе
В противоположность свою,
Увы, превратилось. «Что ж делать?» – ты спросишь.
Отвечу, на чём я стою.

Должна над монархом быть неодолимой
Духовная пастыря власть.
Следит патриарх за моралью, вестимо.
Царю чтобы в ней не упасть.
А светская власть, что в руках у монарха,
Касаться совсем не должна
Священной, духовной руки патриарха,
Одна только совесть важна.
В противном же случае власть патриарха
Не станет сама отвечать
Той роли «держателя божьего страха»,
Что должен монарх соблюдать.
И если упрямо монарх нарушает
Морали священный завет,
Лишь только за это его отлучает
От церкви священник в ответ.
А Первосвященник, что соединяет
С собою и светскую власть –
«В чужую епархию» он залезает,
Лелеет он чуждую страсть.
И право на власть над монархом теряет.
И вместе с монархом несёт
Ответ за решенья, что тот принимает,
И в грех тот священник впадёт.
Но первосвященник частенько не богом
Даётся, а сам человек.
И совесть его часто судит не строго,
Не чист он, как утренний снег.
И значит, над ним должен коллегиальный
Быть орган духовный, во вне,
Который и должен следить специально
За Пастырем Первым в стране.
И тот трибунал его или осудит –
А может быть, даже сместит, –
Иль от клеветы, что придумали люди,
Священника он защитит.
(Ну а клеветник будет строго наказан
Простым уголовным судом,
Поскольку проступок не с церковью связан –
С тюрьмою, а не со стыдом.)

С другой стороны – «Демократия – это
Ужасная вещь», – как сказал
О ней Уинстон Черчилль, премьер. Но при этом
Со вздохом всегда добавлял:
«Но это есть лучшая вещь, к сожаленью,
Что здесь изобрёл человек».
И есть у второй этой формы правленья,
Что правит не первый уж век,
Одно преимущество то, по сравненью
С монархией, сонмом царей,
Что может сменён быть субъект управленья,
Коль власть его – не для людей.
Но есть у «ужасной той формы правленья»
Один недостаток большой:
Возможность отсутствует для обученья
Работе нелёгкой такой.
Лет двадцать иль тридцать учиться им надо,
Чтоб грамоту ту одолеть,
Чтоб не был тот «руль» ни «кроксворд», ни «шарада»,
Чтоб прямо «пилот мог лететь».
И граждане те не имеют понятья,
Кого избирают себе:
Ему кандидаты – не родные братья,
Что вместе прошлись по судьбе.
И часто какой-нибудь там Берлускони
В правители к ним попадал:
Не скажешь до выборов, что «на ладони
Ты тех кандидатов видал».
Поэтому часто идут дилетанты
В правители данной страны.
Нечаянно лишь попадают таланты,
Шпаргалки кому не нужны.
Готовых высокопрофессионально
Так мало у нас на Земле!
А что же касается качеств моральных –
Так дело утонет во мгле!
Ведь есть парадокс у аспекта морали.
И он-то приводит к тому,
Что самых достойных всегда оттесняли
Пиаром помоев во тьму!
И самый достойный НЕ БУДЕТ БОРОТЬСЯ
ЛЮБЫМИ СРЕДСТВАМИ за власть,
Поскольку в помоях купаться придётся,
Где вымысел – большая часть.
И он, ради власти, стараться не будет
Доказывать, что не верблюд,
А те, что сказали слова эти людям –
Ответственности не несут!
(Быкоцкий Рудольф отказался от власти,
Поскольку столкнулся с борьбой,
Грозящей Управу разрушить на части,
Грозящей гражданской войной.)
Бороться ж за власть будет чёрным пиаром,
«По трупам идя», только тот,
Кто к власти идёт за солидным наваром
Иль власть ради власти берёт.

И вот, чтобы преодолеет недостаток
Большой демократии сей,
В развитье её, появился порядок
В России, что дал чародей.
В самой Конституции есть положенье,
Что действующий президент
Имеет права выйти к нам с предложеньем
(И есть уже здесь «прен-цен-дент»),
Что он назовёт СВОЕГО кандидата
«Наследником» на наш «престол».
И Центризбирком там, «согласно мандата»,
Запишет его в протокол.
И коль президент, что его выдвигает,
Был авторитетен у нас,
То это «наследнику» шанс повышает
Добиться победы как раз.
Как было с  В.Путиным. По прецеденту
Дела с кандидатом пойдут:
Уже заявили нам сорок процентов,
Что сами того изберут,
Кого назовёт президент В.В.Путин.
Но он не назвал никого,
А партия главная выдвинет в люди
Коллегу младого его.

Но как же быть с «внешнею совестью», коли
У нас демократия здесь?
Творцы демократии «чушь не спороли»
И «внешняя совесть» здесь есть.
Обычный парламент с его инструментом
Импичмента зорко следит,
Когда президент «отошёл от маршрута»
И за Конституцией бдит.
Но то положение предполагает
От власти его отлучить,
Когда Конституцию он нарушает
И «в сторону начал рулить».
И есть трибунал этой «совести внешней» –
Конституционный наш суд:
Они в юридической каше кромешней
Ту истину всё же найдут.
Но судьи забвение строго карают
Одних юридических норм,
Оставив в стороночке нормы морали:
Не их это «хлеб» (или «корм»).
Так что ж сотворить, чтоб уменьшить угрозы
Моральным устоям властей?
И Лермочкин наш, этот бывший Спиноза,
С задачею справился сей.
Ещё раз он усовершенствовал этот
Транслятор всей власти своей,
Конкретные дав на задачу ответы –
МОРАЛЬ как хранить у властей.
Парламент он нам ТРЁХПАЛАТНЫЙ устроил,
Не бывший нигде, никогда.
«Двухконтурной» схемы задачи освоил
Я здесь без большого труда:
Палата парламента, что избирает
Из партий различных народ,
Закон по потребности нам сочиняет
И на утвержденье даёт.
Палата сенаторов же представляет
В сём творчестве «контур второй»:
Безвредность для мест и краёв проверяет
И их возвращает порой.
А вот «третий контур» в парламенте нашем –
Палата ОБЩЕСТВЕННАЯ.
Не знанье их поле юстиции пашет,
А совесть естественная.
Туда попадают особые люди,
В ком есть Совесть, Мужество, Честь, –
Как доктор Рошаль: сомневаться кто будет,
Что мужество в докторе есть?
И эта палата, законы читая,
Следит, чтоб в законах тех дух
Ответствовал нормам морали. Такая
Палата, помимо тех двух.
И наш президент перед камерой, в зале
Сидит – и ответствует он:
«Закон должен быть непременно морален,
Иначе – плохой то закон».

И этим путём атмосферник умелый
Ведёт нас к заветной черте,
Когда б кандидатов мы выбрали смело
По честности и доброте,
Чтоб перечеркнуть знаменитые эти
«ЗАТО», что Быкоцкий нам дал:
«Обманщик и лжец, каких мало на свете,
ЗАТО как красиво сказал!
Выжига и вор, лицемер-провокатор,
Иуда и мразь, но ЗАТО
Какой он талантливый администратор!
Он правит людьми, как никто!»
Когда будут власти всё больше стремиться
Тот тезис святой воплотить,
Каким человечество может гордиться –
Как здесь человек должен жить:
«Из всех решений выбирай самое доброе.
Не самое обещающее,
Не самое рациональное,
Не самое прогрессивное,
И уж конечно, не самое эффективное –
Но самое ДОБРОЕ!» (АБС)