Только России положено страдать за других. Былинка

 Только России положено страдать за других»

В книге «На милость дня» есть «былинка-воспоминание», «былинка-размышление» о «проклятом еврейском вопросе» - «Не правь эту трудную строчку». Я вспоминал своё детство в Венгрии, Польше, Львове, честно рассказывая читателю маленькие приключения маленького тогда человека. Потом, повзрослев и обретя веру, я дважды побывал на Святой Земле и так же честно поделился своими впечатлениями. Не стану пересказывать всю «былинку» - желающие смогут прочитать её сами, - а по электронной почте пришло письмо, которое я процитирую дословно.

«Александру Ракову.

Читаю ваши «былинки». Да, многое было известно вам – и из своих наблюдений, и по письмам и беседам с людьми разных сословий. Разнообразие традиций и образа жизни во всех частях света и породило разнообразных людей, но главные их отличия – не цвет кожи (как вы как-то заметили), не национальность (в чём вы убеждены), а характер и качество души.

Это люди хорошие, или плохие, или никакие. Смею это утверждать, так как прожила на свете 76 лет в кругу друзей, исколесив Советский Союз, много повидав во время войны, по работе, навещая родных и просто в экскурсионных поездках. Побывала за границей в странах, где живут люди с разным менталитетом – Европа, Азия, Австралия. Смею утверждать, что вы очень предвзято и со злостью нашли плохих людей только среди еврейской национальности. Разве не было в вашем общении русских или людей другой нации – воришек, лгунов, обманщиков, хапуг, богатых и бедных, подлецов и учёных, финансистов и прочих, кого можно было бы поставить рядом с ненавистным вам евреем по всем признакам? Почему такая злоба к братьям по вере? Ведь Бог у всех один, с разным именем, но от одного истока.

Я еврейка, мои родители с Украины. Отец – военный, дослужился до звания полковника, умер в 73 года… Наша большая семья во втором, третьем и четвёртом поколениях уже не еврейская(?! – курсив мой. –А.Р), и русский язык, как и стиль жизни продолжает лучшие традиции семьи…

Конечно, и среди наших друзей и соседей есть антисемиты, но это не мешает нам общаться – злобы нет. Дружим не кривя душой, поддерживаем друг друга в трудную минуту.

«Былинок» хватило бы на много романтических историй, но без антисемитизма и ненависти. Как же вам, брату во Христе, знающему Библию, в своих делах не стыдно уподобляться человеку с примитивным мышлением по схеме «во всём виноваты Гайдар и Чубайс»? Или это заигрывание с публикой и простой способ завоевать читателя?

К сожалению, много ещё людей, которым нравится все беды свалить на евреев и сидеть сложа руки, плевать под ноги, вместо того, чтобы приложить усилия для вклада личного а процветание нашей общей родины (со строчной буквы, - А.Р.).

Понимаю, что мои мысли не могут вам помочь сразу взглянуть на мир другими глазами, без ненависти и желания очернить рядом живущих людей другой национальности, увидеть, что и среди них есть добрые и честные труженики, верующие и атеисты, хорошие и не очень. Но это люди, которых можно и нужно уважать. Пропагандируйте мирное сосуществование. Это благородно и достойно православного человека.

Майя Шейнцвит-Антоновская».

 

А незадолго до этого я получил письмо от другого человека, обвиняющего меня в любви к евреям. Зная из Святых Отцов, что оправдание есть признание своей вины, я сразу встаю на вашу сторону, госпожа Шейнцвит-Антоновская, и стихами поэтов постараюсь дать достойный отпор врагам вашей нации. К слову, среди сотен «былинок» в четырех книгах (эта будет пятая, если вы читаете) она – единственная «былинка», в которой я коснулся опасной темы, чтобы разобраться в своём отношении к евреям. А на одной «былинке» популярности у читателей не заработаешь. Судя по вашему письму, даже наоборот – неприятностей не оберешься. Но это, как я сказал, к слову. Итак, в сердцах сказал поэт:

 

ПРО ЕВРЕЕВ

Евреи хлеба не сеют,

Евреи в лавках торгуют,

Евреи раньше лысеют,

Евреи больше воруют.

 

Евреи – люди лихие,

Они солдаты плохие:

Иван воюет в окопе,

Абрам торгует в рабкопе.

 

Я всё это слышал с детства,

Скоро совсем постарею,

Но всё никуда не деться

От крика: «Евреи, евреи!»

 

Не торговавши ни разу,

Не воровавши ни разу,

Ношу в себе, как заразу,

Проклятую эту расу.

 

Пуля меня миновала,

Чтоб говорили нелживо:

«Евреев не убивало!

Все воротились живы!»

Борис Слуцкий †1986

 

 ЖИДОВКА

Прокламация и забастовка, пересылки огромной страны. В девятнадцатом стала жидовка комиссаркой гражданской войны. Ни стирать, ни рожать не умела, никакая ни мать, ни жена – лишь одно революции дело понимала и знала она. Брызжет кляксы чекистская ручка, светит месяц в морозном окне, и молчит огнестрельная штучка на оттянутом сбоку ремне. Неопрятна, как истинный гений, и бледна, как пророк взаперти, - никому никаких снисхождений никогда у неё не найти. Только мысли, подобные стали, пронизали её житиё. Все враги перед ней трепетали, и свои опасались её. Но по-своему движутся годы, возникают базар и уют, и тебе настоящего хода ни вверху, ни внизу не дают. Время всё-таки вносит поправки, и тебя ещё в тот наркомат из негласной почётной отставки с уважением вдруг пригласят. В неподкупном своём кабинете, в неприкаянной келье своей, простодушно, как малые дети, ты допрашивать станешь людей. И начальники нового духа, веселясь и по-свойски грубя, безнадёжно отсталой старухой сообща посчитают тебя. Все мы стоим того, что мы стоим, будет сделан по-скорому суд – и тебя самоё под конвоем по советской земле повезут. Не увидишь и малой поблажки, одинаков тот самый режим: проститутки, торговки, монашки окружением будут твоим. Никому не сдаваясь, однако (ни письма, ни посылочки нет!), в полутёмных дощатых бараках проживёшь ты четырнадцать лет. И старухе, совсем остролицей, сохранившей безжалостный взгляд, в подобревшее лоно столицы напоследок вернуться велят. В том районе, просторном и новом, получив как писатель жильё, в отделении нашем почтовом я стою за спиною её. И слежу, удивляясь не слишком – впечатленьями жизнь не бедна, - как свою пенсионную книжку сквозь окошко толкает она. Ярослав Смеляков †1972

 

ИМЕНА

Я не склонялся над библейской торою,

Не слушал в синагоге хитреца,

Но не менял фамилии, которая

Досталась мне от деда и отца.

 

Когда ж глупцы высмеивали отчество –

Отпор давал башкир иль армянин…

 

Не испытав на свете одиночества,

Я знал, что в этом мире не один.

 

И принесла решенье соломоново

Великая народная война:

 

Перед лицом содата и влюблённого

Равны без исключенья имена!

Марк Шехтер †1963

 

РЕВЕККА МОИСЕЕВНА

Ревекка Моисеевна Лейбзон –

с бидончиком к сельпо за керосином.

Ну что там с вашим сыном,

Ревекка Моисеевна Лейбзон?

 

Ну как там с вашим мужем? Вы опять

всю ночь не спали, ничего не ели? –

Плетётесь еле-еле,

а ведь придётся очередь стоять.

 

Ревекку Моисеевну Лейбзон

никтошеньки из местных не обидит.

Никто не ненавидит

Ревекку Моисеевну Лейбзон.

 

Нальют и ей со всеми наравне,

не верьте разговорчикам досужим.

И – как там с вашим мужем,

и – что там с вашим сыном на войне?!

 

Ревекка Моисеевна Лейбзон

всё писем ждёт – поди, не постарей-ка!

И всё ж таки еврейка –

Ревекка Моисеевна Лейбзон.

Глеб Семёнов †1982, Ленинград

 

Да, евреи всё время чего-то боятся, хотя видимойпричины как будто и нет. Вот поэтесса Инна Львовна Лиснянская прямо пишет: «Сижу, жду погромов». А кто их собирается громить, - непонятно. У меня сосед с первого этажа, кажется, всё предусмотрел, чтобы его квартиру не взяли штурмом. Но ума не приложу, кому он нужен. И так во всём.

Я живу в предпогромные дни,
Но от них не хочу я зависеть
И пишу только оды одни,
Чтобы бедные души возвысить.

Не сочти за пугливую лесть
Самогубное предназначенье
Здесь, в Москве, где и фюреры есть,
И их люмпенское ополченье.

Я сама им свой адрес пришлю,
Пусть приходят и пусть убедятся,
Что сама себе саван я шью
С шестикрыльем златых аппликаций.
Инна Лиснянская, р.1928

Вот это и называется провокацией: когда не за что зацепиться, евреи сами придумывают опасность или обвиняют кого-то в антисемитизме…

 
Да, такое времечко,
Да, такие птички!
Что ж, пора, евреечка,
Собирать вещички.

А в какую сторону
Кривая поведет, -
Знать не надо ворону,
Он пепла не клюёт.
Инна Лиснянская