Книги детства

В далёком детстве я любил
залазить на дерево с библиотечною книгой
и читать вместе с яблоками и птицами.
Черт его знает почему?

Жизнь на дереве полна движения и шума.

По книге ходили империалистические муравьи
заползая на мою руку - вражескую территорию
зелёные гусеницы взбирались на голову
словно желая услышать книгу сквозь череп.

Через плечо мне заглядывал жук-олень
неравнодушный к судьбе Аэлиты.

И только необразованные воробьи чирикали
без малейшего любопытства к литературе
в отличие от интересных синичек
готовых клевать буквы прямо из моих ладоней.

Ветер часто опрокидывал страницы
на самом интересном месте
но и тогда я не оставался внакладе -
глядел далеко в отступающий воздух
где земля и небо резко сходились лбами
стукаясь словно на Пасху.

Мне всегда казалось что книга у меня на коленях
это птица с толстыми крыльями
с перьями многих сотен печатных страниц.

Я думал: однажды вспугнутые ветром
с деревьев снимутся стаи размашистых книг
на корешках которых будут сидеть
дети младшего и среднего школьного возраста.

Их будет тысячи в небесах счастливого детства -
мальчишек и девочек смеющихся рассыпчато
верхом на двустворчатых открывающе-закрывающихся птицах.
Маленькие аэронавты страны Советов.

Дети - цветы жизни - станет кричать им Родина
вдогонку. Моллюск моего слуха
втянулся внутрь перламутровой ушной ракушки
от эха советского лозунга.

Поднявшись высоко дети смогут увидеть
плачущую сосульку Индостана
Корейского полуострова рукоятку револьвера
щербатый средневековый топор Скандинавии.

И тяжёлого красного мужика СССР
лежащего сверху на старухе Евразии
во время крупного географического секса.

Где же ты теперь моё культурное дерево
полное научной фантастики и гуманитариев-насекомых
на котором я свил себе гнездо умным орнитологом.

Завтрашние девятиклассники десятиклассники
летите на аэропланах своих книг любимых
и машите пятиконечною ладонью оставшемуся
внизу прочитанному поколению.