Трактат о вине-42

Поэтому продолжил я игру:
Охота выпить – водочки беру,
Причем частенько, вдруг я поутру,
Не выпив, что положено, умру?

Уже устал страдать рассудок мой
От жизненных кривых, коль он – прямой.
Неверующим стал давно Фомой
Я. Что-то надо делать. Боже мой!
 
Как мушкетеры пили у Дюма,
Будь то таверна, или же тюрьма!
И не сходили никогда с ума,
Но где они, всегда там кутерьма!

Вот жизни кадр: еще я молодой;
А вот другой, где я уже седой.
Но счастья небогатым был удой,
Гораздо чаще я дружил с бедой!

Перед судьбой-злодейкой не дрожал,
В кусты трусливым зайцем не бежал,
А в битвах постепенно я мужал
И наготове фиг всегда держал.

Судьба же издевалась, как могла,
Мои промашки зорко стерегла:
Не раз упасть пребольно помогла
И била кирпичом из-за угла.

Но, как у нас у всех заведено,
Когда припрет, я с горя пил вино
И думал, посмотрев на рюмки дно:
Что счастье, что несчастье – все равно!

Мы все равно умрем когда-нибудь,
Последним вдохом захлебнется грудь.
Коль скоро собираться в дальний путь,
Про счастье и несчастье позабудь!

Рука устала, и перо дрожит.
Душа уже к трактату не лежит,
И мысль одна давно в мозгу мозжит:
К финалу путь извилистый кружИт.

С трактатом мне заканчивать пора:
Нет у меня Жар-Птицына пера,
А в строчках – совершенная мура,
В сознании же – черная дыра.

Но все же муки творчества познал,
Одни мужские рифмы подгонял
И, наконец, меня трактат донял:
Строку последнюю кладу в финал!