Прищур

Всё ближе смерть, её объятья.
Прищур. Надушенный капор.
Голубоватое, пышное платье.
И - молчаливый разговор.

Вам – кофе? Или, может, – чаю?
Недобрый мутноватый взгляд,
и дребезжат тарелки, чайник,
и вилки спрятаться хотят.

И ходит, будто на работу.
За шторою бязь теребит.
Почти родная, да, чего там,
уже участливо глядит.

Бесцветный взор. А в повилике
запутаешься, спасу нет.
А выйдет солнце, вспыхнут блики,
и мир вновь – радуга и свет.

Тогда окно я открываю:
звенят весенние ручьи,
и смерть не радуется маю,
(болезненны его лучи)

А ночи сделались короче,
а снег растаял навсегда,
а старая всё тужит очи
в преддверии тяжкого труда.

Да, у неё – своя забота,
но жалко мне её, - одна,
а помирать – кому охота,
где сущность в точку сведена.

Поэтому, давай побудем
в звенящей долгой тишине.
Я – не в дороге – на распутье,
но жизнь ещё тепла во мне.

И ты напрасно одеваешь
убор, серебряный наряд,
ключицами ты выпираешь,
и рёбра вылезли назад.

С обвислой грудью, напомажен
беззубый рот, сидишь, жуёшь,
не кофе с чашки, жижу, сажу
глотками медленными пьёшь.

Вальяжная, в пол-оборота
ждёшь, когда стану я хрипеть:
Чечня, и - погибает рота,
и нет поддержки с вертолёта,
тогда ты начинаешь петь…


18 января 2013 г.
С-Петербург