Артачатся

Я шёл по тайге – мне навстречу
колпашевский миша бредёт.
В ружье не хватило картечин –
истратил, стреляя, их влёт,
летящих по небу пернатых –
гусей и гусынь. Остолоп.
А Миша Гуськов из педантов
без промаха с точностью в лоб
попал и стоит, улыбаясь,
и смотрит в туманную даль.
Но я не ему удивляюсь,
что голос его словно сталь
звенит под медведем пушистым.
Щекочет Поэта медведь
тем утром полынно-душистым
под листьев звенящую медь.
Очухался Миша с медведем,
кой-как разбрелись по тайге.
Бывает, о чём-то мы бредим,
тайгою шагая в пурге.
Гуськовых не много на Свете,
медведей отстрел запрещён.
Не стану я спорить с Поэтом,
ответом хотя не польщён.
Пускай остаётся, как было,
прозрачной моя виртуаль,
видение мимо проплыло.
Немножко, но всё-таки жаль –
о вас не узнает читатель,
колпашевский Миша в стихах,
я редкий на Свете издатель –
стихи собираю в лугах.
Артачатся чудо Поэты,
идут, огрузевши, на дно.
Из речки забвения – Лета
вылавливать их нелегко.