Краткая история одного мужа

 

Есть мнение Великого Богослова о том, что Бога, Которого не то что видеть, но и слышать могут далеко не многие, любить труднее, нежели человека, которого и видно, и слышно, и даже можно потрогать…

Бесспорно…

Однако, я знал мужа, утверждавшего и обратное (видимо, в жизни бывает по-разному)…
Он рассказывал мне:
- Моя жена безоглядно гуляет… Никакие мои увещевания не достигли успеха – я раздражался, гневался – ревнуя и ненавидя, доходил до отчаяния… а сколько здоровья потерял, сколько ночей провёл без сна, сколько интересного пропустил… и уйти не мог – детей было жалко…
Так продолжалось, пока мой батюшка не разъяснил мне одну простую вещь: «Бог простил и прощает тебе твои грехи, так почему же ты не прощаешь ей? Таким образом, прощённый и свободный, ты выражаешь своё превосходство над ней, нераскаянной и мучимой страстью, а это гордыня…»
Легко сказать – «прости»… а попробуй на деле… но у меня не было другого выхода – я стал глубже вчитываться в Евангелие, в святых отцов, больше молиться, внимательнее вслушиваться в себя и в молитву – в каждое слово… Я изо всех сил старался понять Бога – чего ради Он дал нам Заповеди и призвал к Любви… это оказалось невыразимо интересно, и настолько меня увлекло, что, по прошествии какого-то времени, мой внутренний слух обострился, и я стал слышать отклик Спасителя на мою молитву, я подходил к образам в храме и святые беседовали со мной…
Потом зрение прояснилось – стал видеть свои грехи – даже самые ничтожные на первый взгляд – в суете дня они, блохами скачут – едва уловимы, а вечером станешь на молитву, закроешь глаза – все тут как тут, но уже огромные, свирепые, точно саблезубые тигры – начинаешь бороться с ними – покаянно взываешь к Христу: «Господи помилуй!» – облегчение… чуть свободное время выпадет – бежишь к батюшке на исповедь – большее облегчение… а когда исповедовался, а затем и причащался, Господь наполнял меня такой благодатью, такой радостью и умилением, что я не мог сдерживать слёз…
Всё моё существо устремилось к Богу, к святости… Жену я, вообще перестал замечать, интересоваться ею… видя, как она бежит из дома на гулянку, посылал ей в след крестное знаменье, молил Бога о её вразумление и тут же забывал о ней – свою заботу я полностью обратил на детей… Других людей тоже стал избегать – общение только по существу дела, которым я занимался, зарабатывая на хлеб себе и детям – мне стали неинтересны эти вечные людские разговоры, где каждый осуждает другого, при этом, сам ничуть не лучше…
- А как же, всё таки, любовь к ближнему, к дальнему, к врагу?.. – спросил я, прямо обостряя разговор.
Он сохранял спокойствие.
- Я не испытываю к ним ненависти, молюсь за всех, и считаю, довольно с меня – я не апостол, не святитель, не преподобный… Бога и детей да – люблю самозабвенно – люблю так, что бегу к ним, как бежит по весне влюблённый к своей возлюбленной – мне интересно с ними, и я интересен им, они меня слушают и слышат… а остальные нет – эти пытаются поставить мне диагноз, судя по себе, совершенно не вникая в суть моего счастья… мне их жаль… не знаю, правда, эта моя жалость больше проистекает от любви, или от гордости…
- А если вдруг твоя жена умрёт?
Он строго посмотрел на меня – верно, желая, умерить мой исследовательский пыл.
- Я буду молиться об упокоении её души до тех пор пока не получу извещение, что молитва моя услышана…
Мне казалось, он чего-то недопонимает, или недоговаривает, и я искал это в нём – и для себя искал, и для него…
- Извини, но получается, что это она, таким образом, привела тебя к Богу…
- Нет – это Бог привёл меня, таким образом, к Себе…
- Но ведь вначале ты любил её, бежал к ней на свидание, сгорая от нетерпения, ничего вокруг не замечая… потом, по любви, сделал предложение… и детей, наверняка, зачали в любви…
- Всё так… но всё изменилось – теперь я бегу только к Богу и к детям… а как дальше будет – Господь ведает, а мне не обязательно – я Ему доверяю…
- А если она придёт и попросит прощения, заверяя, что больше не будет блудить?.. Между прочим, это весьма реальная перспектива – посуди сам: при таком разгуле у неё скоро начнётся серьёзная клиника по гинекологии, и, наверняка, с онкологическим акцентом… если уже не началась… понимаешь?.. ведь и аборты были…
- Да – только от меня – три…
- Ну вот… а если ещё хотя бы три от тех ребят – уже шесть… шесть абортов, плюс прочее – это же катастрофа!..
- Короче.
- Короче, умирать она пойдёт не туда, где теперь веселится, а домой, в своё гнездо, где ты, её законный супруг и ваши кровные чада…
- Она и так возвращается домой…
- Это разные вещи: одно дело – вернуться, пёрышки почистить, и совсем другое – умирать… ты же не выставишь её, умирающую, за дверь – будешь ходить за ней, кормить с ложечки, подсовывать горшок, подмывать, слушать стоны, вдыхать запахи разлагающегося тела… эти красивые парни, которые сейчас развлекаются с нею, вряд ли окажут тебе содействие, да и она, думаю, не захочет уже их видеть… будешь приглашать священника, соборовать её и причащать, и будешь помогать ей воцерковляться – входить в понимание веры, надежды, любви… И в этом проявится вторая часть Божьего Промысла о вашем браке – теперь через тебя Бог поведёт к Себе её… И кто знает, может быть, в таком положении, когда смерть и Бог стоят подле вас, вы обретёте такое единение в Любви, какого не знали даже в начале отношений, когда были полны молодых сил и весенней романтики…

Я замолчал и, глядя на него в упор ждал ответа… Я видел, как у него задёргался краешек левого глаза и заиграли желваки – явный признак сдерживания…  Меня самого до дрожи прошибло этой картиной… Он не ответил, но я всё прочитал в его взгляде – в нём не было страха перед такой перспективой – думаю, он простил, и готов был исполнить этот последний акт супружеского долга…
Однако, я чувствовал, что ещё не всё, и дожал его:
- Ну что же ты молчишь?.. или что-то за собой имеешь?..
Он опять пронзительно посмотрел мне в глаза, и, опустив голову, тихо сказал:
- Да – я сам во всём виноват… После того, как мы расписались, она настаивала на венчании, мол, чтоб серьёзно всё было, и чисто пред Богом… а я смалодушничал – я тогда не был воцерковлён и не понимал Христовых Таинств – думаю, а вдруг не сложиться – вон сколько разводов кругом…


Минуло время. Была осень, облетала с деревьев листва, дождливо, слякотно, порывистый ветер возмущал на поверхности канала крупную рябь, утки жались к берегу, видимо, находя в прибитом волнами мусоре, остатки человеческой трапезы…
Я спустился в подземный переход, сложил зонтик и направился к входу в метро… Вдруг вижу он идёт: глаза ясные, живые, увидел меня, широко заулыбался, как улыбаются истинно счастливые люди…
- Привет…
- Привет… Как она?.. – я традиционно спросил о жизни в целом, а он ответил конкретно, видимо, хорошо помня наш последний разговор:
- Она вернулась… извини, я спешу… потом…
- Да, да – потом… я тоже спешу…

Как человека, увлечённого составлением текстов, меня интересовали подробности, и я звонил ему несколько раз, но он не отвечал… или поменял номер… в любом случае, правильно – если, Божьей милостью, жизнь наладилась, зачем об этом трезвонить…


14.01.13
13:54