грустная история, основанная на реальных событиях

Он с детства любил лошадей,
Искусно  знал всё о них,
Казалось, нет лучших друзей,
Чем эти, с роскошью грив.
Он с самого детства мечтал
О собственных жеребцах,
И часто ночами не спал,
Купаясь в сладких мечтах.
И лошади его понимали,
Казалось, не хуже людей,
И часто ему замещали,
Тех, кто мог быть родней.
Но парень взрослел, и пора-
Отчизне было служить,
И нежная смялась трава,
От коней, что пришли проводить
И он со слезами ушёл,
А кони смотрели вослед,
Их гривы будто бы шелк,
Так трогателен был тот момент.
 ***
В руках автомат, а в душе-
Вся та же любовь к лошадям,
Потерпи…немножко уже,
И снова вернешься к друзьям.
Вот выстрел. И пуля в плечо-
И кровь полилась по руке,
Так больно… так горячо,
И слезы бегут по щеке.
Сквозь боль и ненужные слезы,
Он встал и пошел воевать,
Быть может детские грёзы,
Не давали ему умирать.
Всё кончено. Нет больше пуль,
Свистящих,  над головой,
От боя остался лишь нуль,
А значит, пора всем домой.
***
Лампасы. Он в праздничном зале,
Сегодня «Героя» дают,
Но душой, он уже на вокзале,
Друзья  давно уже ждут.
Вокзал. И одна из цыганок,
Берет его нежно ладонь:
« А знаешь, ли ты?- без обмана?
Что смертью твоей станет конь?»
Он руку отдернул и крикнул:
«Ты что? Что же это за вздор?»
И тут же в вагон свой запрыгнул,
Забыв про ее приговор.
Вот год уж прошёл, и мечта,
Его, наконец- то сбылась,
 Шестого берет жеребца, -
И вчера, кобылка еще родилась.
А вот наступила и осень,
Машину купил он себе,
Ему уже двадцать восемь-
Подумать пора о семье.
И сердце тепла уже хочет,
И счастьем он дорожит,
Она  так смеется, хохочет,
Что сердце сильнее стучит.
И глаз с нее он не сводит,
Давно для себя он решил,
Пора о женитьбе замолвить,
Чтоб счастья Бог не лишил.
 Но дождь. Он выпил в тот вечер,
И коня, он, увы, не увидел:
Что выбежал прямо навстречу,
И в сердце будто бы выстрел.
Ах, если б  зажать тормоза,
И не было на спидометре « двести»,
Ах, если были б трезвы глаза,
То не были печальными вести.
Дорога в крови, все в крови,
И кругом лежат куски мяса,
Два друга. Два трупа. Реви - не реви,
Одна лишь кровавая масса.
Увы, от судьбы не уйти,
И  стала последней та осень,
Увы, не свернуть от «свыше» пути..
А ему было всего двадцать восемь.


Но вот спустя многие годы,
Его кони приходят к нему,
На могилу кладут свои морды,
По – своему, кланяясь ему.